– А-а, – произнес он.
– О чем болтают дамы больше всего?
Мириел ждала его ответа, затаив дыхание. О тайных любовных делах? Спрятанных деньгах? Защите замка? Рэнд рассмеялся.
– О самих себе.
Мириел не нашла в его словах ничего смешного. Однако не поверила ему.
– В самом деле? – спросила она с невинным видом. – А как зовут женщин, ну, тех, которые, по-твоему, любят говорить о себе?
Рэнд в замешательстве молчал.
Ничего другого Мириел и не ожидала.
Девушка одарила его ослепительной улыбкой и, поцеловав кончики своих пальцев, прижала их к его губам.
Затем, щелкнув языком, она повернулась и возвратилась на свое место за главным столом рядом с сестрами. Несмотря на самодовольный вид, Мириел ощутила сильное беспокойство. Рэнд Морброх оказался крепким орешком.
Мириел по достоинству оценила искусство Рэнда уклоняться от вопросов, поскольку превосходно владела им сама. Не один год училась она уклоняться от расспросов сестер и отца, храня свои тайны. Это умение было сродни искусству боя, методам борьбы, которым научил ее Сун Ли.
И теперь Мириел впервые встретила человека, не хуже ее владеющего подобным искусством, что приводило ее в ярость. Она и Рэнд, похоже, два сапога пара. Их главное оружие – слова. Кто кого поймает на слове. Слова разят как меч. И тут все средства хороши. Жеманство, обиды, флирт. Очень важно не забыть, что это игра, но это порой бывает невыносимо трудно. И тогда цель отходит на задний план.
Мириел опасалась, что сэр Рэнд Морброх превзошел ее в искусстве притворяться.
Обитатели замка и прибывшие на свадебную церемонию гости еще спали, но Рэнд поднялся на рассвете. Он на задании. Возможно, сегодня наконец он встретится лицом к лицу с Призраком.
Рэнд наскоро позавтракал овсяным печеньем с маслом и разбавленным элем, огладывая зал. На долу валялись разбитые чаши, увядшие цветы, храпящие собаки с раздутыми животами, растаявшие свечи, обглоданные кости и шмыгающие среди остатков пищи мыши.
Его «возлюбленная» оказалась достойным противником. Справиться с ней трудно, особенно из-за того, что поддельную любовную интрижку приходится совмещать с поиском преступника. Поскольку у Мириел росли и ревность, и желание, она все ближе подбиралась к правде, так что Рэнду приходилось проявлять изобретательность, как святому отцу, обнаруженному паствой в местном борделе.
Не то чтобы он возражал против небольшой безвредной лжи. Это была часть его работы. Но всему есть предел, так же как и лжи. Кроме того, Мириел сама не без греха. Ложь соскакивает с ее языка с необычайной легкостью.
