Обмен произошел быстро, никто не торговался и не спорил. Племя сгрузило свои товары на лед - кучи мяса, рыбы, молока, мозгов и шкур. Были даже яйца тех огромных белых птиц, похожих на альбатросов.
Рядом с горой припасов хуары высыпали небольшую кучку железа - наконечники копий, ножи, топоры. Племя сложило на сани свою скромную добычу, мужчины молча поклонились и с достоинством поехали прочь. При этом они выглядели очень довольными - я видел, с какой затаенной радостью они рассматривают приобретенные железяки. Около часа мы ждали, пока упряжки скроются из виду, - только тогда подъехали наши машины.
Я не смог удержаться, чтобы не подойти к Фини. Он ожидал спокойно и терпеливо, его бесстрастное лицо напоминало при солнечном свете лик статуи.
- Ваша торговля кажется мне несправедливой, сказал я.
- Почему? - мельком взглянув на меня, спросил он.
- Вы дали им кучку железа за гору продуктов. В древние времена на Земле так торговали с дикарями. А ваши туземцы совсем не дикари.
- У нас очень мало железа! - отрезал он. - И оно нам трудно достается…
- Но в ваших мастерских я видел горы железа. Неужто вы стараетесь поддерживать высокие цены, опасаясь, что туземцы станут реже приезжать к вам? И тогда вам придется добывать продовольствие у океана.
Он посмотрел на меня удивленно.
- Да, верно. Неужели мы не имеем такого права? Мы очень заняты. И то, что мы делаем, - делаем не только ради себя.
Тем временем люди нагружали машины - медленно, уверенно и методично, как роботы на “Аяксе”.
- Нам здесь больше нечего делать, - обратился я к Ли. - Пора домой!
Сначала мы ехали молча. Солнце стояло все так же высоко, вдалеке ярко сверкали конусовидные горные вершины. Там была когда-то обсерватория Сири.
Ли казалась мне взволнованной. Я ощущал это, хотя девушка ничем не выдавала себя.
- Ты сердишься? - наконец спросила она.
- Нет. Я скорее огорчен.
- Почему?
Я боялся, что и она не сможет понять мои аргументы, и поэтому начал издалека:
- Ты знаешь, что туземцам приходится часто рисковать жизнью на охоте? Многие из них гибнут в борьбе с белыми медведями. Почему же вы не продаете им ружья? Ведь они уменьшили бы число таких смертей…
- Это ужасное оружие, и лучше, чтобы они его не знали… Могут начаться убийства… Или междоусобные войны.
- Войны могут вестись и копьями. Но я знаю, что между туземцами никогда не было ссор, они на редкость миролюбивые и добрые люди.
- Верно, - согласилась она. - Но наш старый мир был еще добрее до тех пор, пока не изобрели порох… Мой отец всегда говорит, что нельзя давать им оружия.
