Гвардию королевы комплектовали отпрысками провинциальной знати и младшими сыновьями землевладельцев, не рассчитывающими на большое наследство. Для вступления требовался опыт службы в армии короны, предпочтительно в кавалерии, и личное распоряжение самой королевы. В основном войско королевы составлял народ грубый и крепко пьющий, увлеченный пылкими и навязчивыми распрями с цистерианами и Альбонским орденом. Если не считать последних нескольких лет, когда в стране вошло в моду обзаводиться частными армиями, гвардия являлась самой эффективной в этих краях военной силой, и Томас долгое время мечтал о том, чтобы занять свой нынешний пост.
Когда он спустился на площадку второго этажа, из-под арки, уводящей в другое крыло, появился доктор Ламбе. Позади облаченного в запятнанный холщовый халат аптекаря влачился мальчишка, обремененный сумочками и мешочками, полными всяческих лекарственных снадобий. Томас спросил у Ламбе:
— Вы осмотрели Гаспарда?
— Да, капитан, и просто не мог поверить своим глазам. — Ламбе поправил шапочку на лысеющей маковке. Аптекари составляли разнообразные целебные зелья из трав, необходимые чародеям-целителям; многие из них, подобно самому Ламбе, достигали изрядного лечебного мастерства, не прибегая к какой-либо ворожбе. Искушенных в магии лекарей не хватало повсюду, кроме Лодуна, где университет ежегодно выпускал их целыми дюжинами.
— Что вы хотите сказать?
— Ожоги уже зарубцевались. — Аптекарь пожал плечами. — Я знал, что Гален Дубелл известен своими целительными чарами, но как можно сделать такое?
— Как бы он это ни сделал, он сделал это быстро. Но воспользовался кое-чем из того, что было у Брауна.
— Доктор Браун не столь уж плох. — Заметив выражение лица Томаса, Ламбе добавил: — Конечно, до истинной уверенности ему еще далеко, однако, уверяю вас, он наделен задатками истинного специалиста. Но то, что сделал доктор Дубелл, достойно восхищения… Прикасаться к повязкам, наложенным этим человеком, честь для меня.
Томас проводил Ламбе задумчивым взглядом, а потом прошел в небольшой зал на втором этаже, где его ожидал Лукас.
Грязные стены были завешаны старыми картами и обтрепанными остатками флагов; иные были взяты еще на прошлой войне, другие же представляли более недавнее приобретение, и цистерианская гвардия дорого заплатила бы за сведения об их нынешнем местонахождении. За стеклом книжного шкафа стояли в ряд классические труды по военному делу, строевые уставы, наставления по стрельбе из мушкета, фехтованию и тактике, «Полный свод боевого искусства» и «Построения при парадах и смотрах». Лукас, первый лейтенант гвардии королевы, развалившись в кресле, держал в своей руке высокую кружку, сапоги его возлежали на дощатом столе рядом с бутылью вина и второй кружкой.
