— Эй, приятель, расскажи-ка мне, что там было? Я очень хочу это знать!
Джек посмотрел на него сердито и презрительно:
— Ну и что же ты хочешь знать? Я не против штрафа за драку. В конце-то концов, мне она принесла огромное удовольствие. Меня беспокоит другое. Вопервых, ты на нас доносишь. Во-вторых, ты занимаешься торговлей наркотиками.
Джек попытался погасить раздиравшую его ярость. Сейчас он мог только злиться — ничего конкретного он предпринять не мог.
Сташ пожал плечами:
— Ну и что? Ведь я же когда-то был карманником!
Шторм передразнил его: он тоже пожал плечами и сказал:
— Ну и что? А я для тебя — коллега по работе. Коллега, и не больше. Но и не меньше. Так почему же ты не заступился за меня ни в столовой, ни перед бригадиром?
Сташ хохотнул:
— А ты думаешь, что меня кто-нибудь послушал бы? Да брось ты, Шторм! Ведь идет война — война нас против них, а на войне, сам понимаешь, как на войне.
— Ты не прав, Сташ! — Джек покачал головой. — Мы, рабочие, должны быть вместе, как пальцы в кулаке. До тебя это, насколько я понимаю, не доходит? Лазертаун — это совсем не место для жизни, а выберемся мы отсюда только в том случае, если будем вместе.
Сташ почесал синяк, который посадил ему Фричи, и тряхнул растрепанными волосами:
— Э-э… Да ты все еще младенец, Джек Шторм, — а потом, подумав, добавил: — Но поэтому-то ты мне и нравишься. Ты как глоток свежего воздуха в этих вонючих шахтах.
Джек посмотрел в спину удаляющемуся напарнику и пошел следом. Камеры службы безопасности водили своими окулярами, следя за каждым его шагом, но Джек не обращал на них никакого внимания. Его интересовало другое. Кажется, в перепалке со Сташем он нашел истину. Если все рабочие выступят вместе, силы, которая может удержать их на планете, не найдется.
* * *
Если она замерзнет еще больше, то уже не отогреется никогда. Элибер остановилась в темном переулке и попробовала отдышаться. Дыхание уже не превращалось в пар — внутри у нее было так же холодно, как и на улице. Держаться, держаться, во что бы то ни стало держаться!
Она упиралась и тащила за собой тяжелый контейнер с бронескафандром. Тот подрагивал и скрежетал своим металлическим дном по тонкому слою мокрого снега на асфальте. У нее не было ничего для того, чтобы как-то выжить на Колесном, — ни денег, ни комбинезона. И все же… раньше она думала, что пока человек жив, он должен надеяться — на Бога, на солнечный свет… но на этой забытой Богом планете не было ни солнца, ни того, что они привыкли называть дневным светом. Она засунула руки под мышки и попрыгала, чтобы хоть немножечко согреться. Да нет, что это такое она выдумала? Уж эта-то планета совсем не была забыта Богом, даже наоборот — здесь находилось довольно-таки крупное поселение миссионеров. Они должны были создать условия для исследований и промышленного строительства на Колесном. Пока на город не накатывала кромешная, почти что непроглядная темнота, все улицы просто кишели уокерами в утепленных мантиях.
