И хотя сны вроде бы всего лишь причудливое преломление дневных событий, но некоторые сны никак не объяснить с рациональной точки зрения. Ладно, летаю потому, что видел в кино, как летают вертолеты, хотя такие сны начали сниться с раннего детства, когда таких фильмов не видел, но как объяснить, что часто вижу себя на других планетах?
Да, есть так называемые космические фильмы, но просмотром брезгаю, слишком фанерно и топорно. Раздражение вызывают даже не ляпы, а полнейшее несоответствие тому, что будет. Уже сейчас по всему миру близорукость убирают хирургическим путем, а завтра будет убрана генетическим вмешательством, как и прочие недостатки, но когда смотришь фильм о будущем эдак лет на тысячу вперед, а то и на десять тысяч, режиссеры размахом не стесняются, то видишь людей даже прошлой по сравнению с нашей эпохи со всеми их «достоинствами» и дуростью….
Так что же это… Сердце колотится взволнованно, так и хочется признать себя либо потомком инопланетянина, потерпевшего крушение, либо потерявшим память путешественником во времени года эдак из четырехтысячного… который, понятно, пока что должен ходить в соответствующей эпохе личине. Это я чтобы оправдать свою не самую лучшую в мире фигуру и все прочее, что во мне не супер-пупер.
Я осторожно повернул голову, чувствуя, что не у себя дома, ага, Ларискина спальня. Не так уж я и надрался вчера, все помню. Я здесь, в этой реальности. Странно, что такой необычно возвышенный сон приснился, когда я в такой обычной ситуации да еще с эрекцией.
В спальню через плотно закрытую дверь доносится негромкая музыка. Я поднялся, продирая глаза и отчаянно зевая. Открыл дверь, проигрыватель как раз запел голосом Лариски. Она, уже одетая, будто для концерта, пританцовывает посреди комнаты, сосредоточенная, как перед прыжком с вышки.
– Привет, – сказал я.
Она подняла голову, улыбнулась, свеженькая и чистенькая, еще без косметики.
– Хорошо спалось?.. Милый, я сейчас репетирую… Посиди пока, не отвлекай, хорошо?
– Хорошо, – пообещал я. – На тебя всегда приятно смотреть.
– Правда?
– Правда, правда, – заверил я без всякой фальши, на Лариску в самом деле смотреть одно удовольствие. – Меня нет, не обращай внимания. Да и умыться, наверное, можно для разнообразия.
Лариска благодарно улыбнулась, мне показалось, что держится несколько скованно, начала ритмично танцевать, иногда раскрывала рот и делала вид, что поет, это называется «гнать фанеру», то есть петь под фонограмму, но Лариска, как я понял, сосредоточилась не на песне: танцует, все больше и больше подпрыгивая, вихляясь всем корпусом, оттопыривая зад и делая движения, которые можно интерпретировать только в одном смысле, очень прямом и ясном, это называется «заводить»…
