Появился Сергей, кивнул мне, как старому знакомому, Гриць бросил ему бутылку пива. Сергей поймал небрежно, даже не взглянул, я ощутил зависть, это совсем другой мир. Сергей сковырнул крышечку твердыми, как плоскогубцы, пальцами, горлышко взметнулось к губам, какие там стаканы, только дикари пьют из стаканов, а по тому, как пил, я понял, что его работа как шофера на сегодня закончена и обратно мне добираться рейсовым автобусом, если в эти края что-то ходит.
Я ел и пил вместе со всеми, но дистанция между нами сохранялась, ибо они – гости, а я – нанятый работник, пусть даже неопределенного статуса, хотя насчет статуса никто не знает, как не знаю и я, но все же они из одной социальной группы, а я с ботами – из другой.
Так что я пил и ел только вроде бы наравне со всеми, а на самом деле – наравне с ботами, а те помнили, что на службе, лишнего себе не позволяли.
Когда я ощутил, что вполне прилично встать, поднялся, громким шепотом спросил у Сергея, где здесь туалет, он сперва указал в сторону особняка, а потом поднялся сам.
– Заблудишься. Пойдем, отведу.
На входе в дом встретили Козаровского. Он стоял, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Обычная поза обычного охранника, но так иногда стоят и генералы, а Козаровский явно не чувствует себя простым охранником.
Он смерил нас подозрительным взглядом.
– Куда?
Сергей сказал куда, Козаровский не посторонился, мы обошли его по дуге. Я все время чувствовал его прицеливающийся взгляд. Вряд ли он супербоец в рукопашных боях, но вот выстрелить в спину… рука не дрогнет точно.
Туалетная комната – настоящее произведение искусства. Первая комната вся в зеркалах, дорогие изразцы, явно сделанные по индивидуальному заказу, никелированные раковины для мытья рук, сушилки, автоматические чистильщики обуви.
Сергей кивнул на дверь в другую комнату, сам открыл кран и сунул ладони под струю воды. Похоже, он из тех, кто моет руки до, а не после. А я вообще из тех, кто не понимает значения такого ритуала. Ну, если в компании, тогда делай, как все, ясно.
Вторая комната по роскоши не уступает первой. Шесть дорогих писсуаров, стены как из дворца Гарун аль-Рашида, а под потолком настоящая люстра, что вообще уже перебор, пальцы врастопырку.
Когда я подошел к ближайшему писсуару, над ним скромно белел листок бумаги с корявой надписью:
«Не льсти себе, ПОДОЙДИ ПОБЛИЖЕ!!!!»
Над соседним еще более пьяным почерком: «Ничего хорошего из тебя не выйдет…»
И над третьим: «Когда решишь тряхнуть стариной, смотри, чтобы он не отвалился!»
