Данжер подозвал жестом Старота, и тот протянул ему на бархатной подушечке два широких кольца. Одно василевс сам одел себе на палец, а другое — надел на палец Фьяны, скрепив свое решение поцелуем. Толпа тут же снова радостно заорала. Данжер поднял руку, требуя тишины.
— Я, Илверил-врисс-элданжер, василевс Фотии, беру в жены Фьяну и нарекаю ее василиссой!
Старот протянул Данжеру шкатулку и открыл крышку. Василевс торжественно вынул серебряный ободок короны и надел его на голову Фьяны. Толпа снова восторженно заревела. Нина даже подумала было, что это самый громкий рев, который только возможен. Однако, как показали следующие события, она ошиблась. Еще более громкий и восторженный рев последовал после приказа василевса выкатить на улицы бочонки с вином и выставить закуску. Да… похоже, влетит эта свадьба Данжеру в копеечку. Хотя… с другой стороны… в этом мире женятся раз и навсегда. Так что можно и не мелочиться.
Василевс и не мелочился. Такой стол в своем дворце установил — мама не горюй. Тугарина и Трувора с женами на почетные места усадил, Старота и родителей Фьяны тоже, да и Марина с Ниной не в последних рядах оказались. Жаль, Оттон улетел. Еды и питья на столах столько, что и на дракона хватило бы. И какой еды! Поросята жареные, лебеди запеченные, перепела, рыба разных видов… словом, пир горой. Хе… только не для жениха с невестой. Ибо им, по очередной дурацкой традиции, выдали одну тарелку, одну ложку и один кубок на двоих. Настроения новобрачным это явно не прибавило. Хорошо хоть гости после первой пары рюмок начали «горько» кричать и подарки дарить. Данжер с Фьяной хоть отвлеклись немного.
— Отец родимый! Мать родимая! У нас князь молодой, сокол ясный, с княгиней-молодицей, сидят за столом дубовым и скатертью шитой — браною и просят перемену. Поднашивай! — надрывался Старот. — Мы от хлеба соли сыты, от пива и браги пьяны и веселы. Что есть в печи, все носи на плече. Вы не сможете, мы, дружки, подскочим и поможем.
Пир длился долго. До тех самых пор, пока не стемнело. К этому моменту даже самые устойчивые гости уже лыка не вязали и на ногах не держались. Танцы и пьянка постепенно закончились сами собой, и наиболее трезвые гости (таких осталось аж шесть человек во главе со Старотом и присоединившимся к процессии домовым Нафаней) пошли провожать молодых до спальни. Причем у самых дверей остановились, силком усадив Данжера на стул и прося Фьяну разуть мужа. Нина, поняв, чем может закончиться подобная просьба, выставила магический щит. Однако на сей раз вспылила не Фьяна, а Данжер. Он подхватил жену в охапку, пинком открыл дверь в спальню, захлопнул ее с грохотом, а для непонятливых еще и прорычал угрожающе:
