Несомненно Мануэль де Виверо был храбрым и стойким человеком, и я надеялся, что он принял смерть, не терзая себя картинами чистилища и преисподней.
В воздухе гостиной чувствовалось напряжение, и было очевидно, что птички не чувствуют себя уютно в своем маленьком гнездышке. Я бросил папку на стол и сказал:
— Что ж, я прочитал письмо.
Фаллон спросил:
— И что вы думаете?
— Он был хорошим человеком.
— Это все?
— Вы прекрасно знаете, что не все, — ответил я спокойно. — Я хорошо понимаю, в чем здесь дело. Мне кажется, я не ошибусь, если предположу, что этот город… Уаш… Уашуа… — Я запнулся.
— Ваш-ван-ок, — подсказал Фаллон нетерпеливо. — Вот как произносится его название.
— …Короче, этот город до сих пор не найден вашими коллегами.
— Один-ноль в вашу пользу, — сказал Фаллон. Он постучал пальцем по папке и сказал с напряжением в голосе: — По свидетельству де Виверо, Уашуанок был больше, чем Чичен-Ица, больше, чем Ушмаль — а это достаточно крупные города. Это был центральный город цивилизации майя, и человек, который его найдет, сделает себе имя; он сможет ответить на множество вопросов, до сих пор ждущих своей разгадки.
Я повернулся к Халстеду:
— Вы согласны?
Он посмотрел на меня горящими глазами.
— Не задавайте дурацких вопросов. Разумеется, я согласен; это, пожалуй, единственное, в чем я могу согласиться с Фаллоном.
Я сел.
— И вы пытаетесь опередить друг друга — надрываете кишки, чтобы успеть первым. Бог ты мой, что за нравы царят в науке!
— Подождите минутку, — сказал Фаллон резко. — Это не совсем верно. Да, я пытаюсь опередить Халстеда, но только потому, что не могу ему доверять в таком важном вопросе. Он слишком нетерпелив, он страстно желает раскопать что-нибудь значительное, создав себе тем самым быструю репутацию, — я знаю его достаточно давно, а при таком подходе многие свидетельства могут оказаться безвозвратно утерянными.
Халстед не вступил в спор так, как я от него ожидал. Вместо этого он повернулся ко мне.
— Перед вами прекрасный образец профессиональной этики, — сказал он иронично. — Фаллон готов втоптать чью угодно репутацию в землю, если это поможет ему получить то, что он хочет. — Он наклонился вперед и обратился непосредственно к Фаллону: — Я полагаю, вы совсем не стремитесь добавить к своей собственной репутации славу открытия Уашуанока?
— Моя репутация уже создана, — сказал Фаллон с достоинством. — Я уже достиг вершины.
— И не желаете, чтобы вас кто-нибудь подвинул, — язвительно добавил Халстед.
