— Ладно. Будем надеяться, что не более заметной будет и наша парочка, вламывающаяся туда сегодня вечером. Встретимся в том переулке через час после заката. Я захвачу светильник.
— Договорились. А что именно мы будем искать?
— Понятия не имею. До встречи.
При моем появлении на первом этаже зазвучали насмешливые аплодисменты по поводу моего позднего пробуждения. Клавдий, обедавший за одним из столов, жестом пригласил меня присоединиться к нему. Необычное испытание. Мне еще не приходилось есть с человеком, в дом которого я собирался нанести тайный визит.
— Есть какие-то вести от вашего брата? — спросил он с беспокойством, показавшимся мне наигранным.
— Пока нет, — ответил я.
— Маловероятно, что вы их дождетесь, — заметил он, набив рот хлебом. — Кораблям сложно добраться сюда в это время года. Ветра нехорошие. Да и кто пойдет на север зимой?
— А может быть, он разгрузится где-нибудь в Греции, чтобы продолжить путь на лошадях.
— Безрассудная затея, — заявил он. — Дороги чертовски опасны, а погода на суше ничуть не лучше. Даже хуже, учитывая предстоящие ему горные перевалы.
— Я верю в него, — уважительно сказал я. — Он доберется сюда.
Отломив очередной кусок хлеба, Клавдий собрал им подливку. Ощущения у меня в животе были еще хуже, чем в голове, их не излечил даже вид обедающего с аппетитом человека.
— А в какие края вы хотели бы направиться? — неожиданно спросил я.
Клавдий озадаченно посмотрел на меня.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Ну, вы же можете потерять должность управляющего после выбора регента. Куда вы тогда отправитесь?
Он пожал плечами.
— Меня это мало волнует. Я получу рекомендательные письма и исчезну. Уж наверное, устроюсь где-нибудь. Или у вас есть ко мне предложение?
— До прибытия моего брата у меня нет права делать какие-либо предложения. Но я могу подумать о вашей судьбе, если желаете.
Он закончил и собрался уходить.
— Опять-таки, синьор, мы начинаем переговоры, не имея на то реальных оснований. Подождем до лучших времен.
Он поклонился на прощание, и я встал, ответив ему тем же.
Щурясь в ослепительных лучах безжалостного светила, я нетвердой походкой вышел из ворот на площадь. Там царила полнейшая сумятица, вобравшая в себя беспорядочные выкрики рыночных торговцев и любителей театрального действа. Мой коллега как раз занимался с разномастными чертями, показывая им простейшие акробатические трюки. Я подавил порыв вмешаться в демонстрацию, но с удовольствием отметил, что превосхожу его в этой области шутовства. При всех его ссылках на мои почтенный возраст я еще вполне мог сделать le tour franзais или le tour romain
