— Как и ты, — тактично ответил я.
Для его шестидесяти с хвостиком лет он выглядел прилично в своем роскошном — традиционно черно-белом — костюме с горностаевой накидкой, в которую он надменно завернулся, входя в номер. Я частенько задумывался, хорошо ли живут шуты в больших городах, особенно когда сам грелся у костерка в лесистой ложбине, ставя очередную нищенскую заплату на потрепанный костюм. Судя по всему, Домино уже лет двадцать не держал в руках иголку с ниткой.
— Какие же мы с тобой лгуны, Тео, — сказал он, когда я закрыл дверь. — Я отлично понимаю, что стою одной ногой в могиле. Хвала Господу, мое ремесло позволяет мне гримироваться. Ужасно не хочется, чтобы мое натуральное лицо омрачало наш славный мир. Клянусь Спасителем, нашим Главным шутом, я ужасно рад нашей встрече. Давненько мы не видались. Долго ли ты пробудешь в Венеции?
— Только до завтрашнего утра. Я отчаливаю на «Урсуле».
— Отчаливаешь? В такое время года? Ты соображаешь, что делаешь? И что за отвратительную растительность развел ты на своей дивной физиономии?
— Я путешествую инкогнито. Кстати, должен сказать, что ты выбрал на редкость изысканный способ для прибытия на тайную встречу.
— Ох, не болтай чепухи, — обиделся он. — Я же в Венеции. Веду себя так, как мне заблагорассудится. Если меня и заметили входящим в какую-то гостиницу в Кастелло, то просто скажут: «Ага, Домино опять пошел развлекать матросов!» А вот если бы я снял грим и шутовской наряд, то эти новости мгновенно долетели бы до ушей дожа.
— Ладно, извини.
— Принято. Итак, от кого ж ты здесь прячешься?
— Что тебе известно о смерти герцога Орсино?
Домино устроился на стуле и задумчиво потер подбородок.
— Интересный вопрос. Мы, конечно, слышали тут об этом. Вроде бы пару недель назад. Могу сообщить тебе, что никто не оплакивал его кончину, но она, похоже, застала всех врасплох, а посему я пришел к выводу: Венеция к ней не причастна.
— С чего бы вообще Венеции желать ему смерти?
— Ну, он считался сильным и умным правителем. А Венеция не жалует сильных и умных правителей на берегах Адриатики. Они имеют отвратительную склонность к независимости. Орсино мог бы весьма ощутимо помешать нашему грядущему предприятию.
— Что за предприятие?
— Уж не хочешь ли ты сказать, что ничего не слышал? — удивился он. — Чем же ты занимался в гильдии, залив уши воском? Я посылал донесения чуть ли не каждую неделю.
Я пробормотал что-то насчет славной компании в трактире, и Домино негодующе глянул на меня.
