Так и пошло. Инвалидность, пенсия, работа, сначала хорошая, потом хуже и хуже, пока он дошел до Филсона. И — выпивка, все больше и больше в попытке заполнить хоть чем-то саднящую душевную пустоту.
Он беспокойно пошевелился на камне и вновь услышал звяканье бутылки. Протянул руку, поднял и посмотрел на нее на фоне неба. Там еще оставалось на четверть жидкости. Он улыбнулся. Напиться этим было нельзя, но немного выпить было бы неплохо. Тем не менее, когда по его жилам распространилось алкогольное тепло, он почувствовал себя виноватым.
Когда Пибоди проснулся и увидел стоявшего рядом с ним О'Хару, он пришел в воинственное расположение духа. Сначала он приготовился защищаться, но присущий ему инстинкт агрессии тут же взял верх.
— Мне ничего от вас не надо, — проговорил он нетвердым голосом. — От чертовых англикашек мне ничего не надо.
О'Хара уныло смотрел на него. У него не было никакого желания выговаривать Пибоди за его поведение. В конце концов они ведь были членами одного клуба, подумал он саркастически, собутыльники. Он чувствовал себя скверно.
Родэ сделал шаг вперед, и Пибоди завопил:
— И от индейцев мне ничего не надо!
— Теперь примите кое-что от меня, — выпалил Форестер и, подойдя к Пибоди, сильно ударил его по лицу.
Пибоди осел назад на лежанку и посмотрел в холодные глаза Форестера со страхом и удивлением. Его рука поднялась к покрасневшей щеке. Он собрался что-то сказать, но Форестер, тыча в него пальцем, крикнул:
— Заткнитесь! Еще один писк с вашей стороны, и я превращу вас в котлету. Давайте-ка отрывайте свой толстый зад от кровати и принимайтесь за работу. И если еще раз будете отлынивать, клянусь Богом, я убью вас.
Ярость в голосе Форестера произвела отрезвляющий эффект на Пибоди. Вся его воинственность вдруг улетучилась.
— Я не хотел… — начал он.
— Заткнитесь! — повторил Форестер и повернулся к нему спиной. — Давайте выводить наш табор на дорогу, — обратился он ко всем.
Они сложили все необходимое в неуклюжие, сооруженные из пальто, мешки. О'Хара подумал, что начальник Форестера не поблагодарит его за пальто из викуньи: на нем уже стали появляться последствия отнюдь не деликатного обращения. Прихватили керогаз и бидон с керосином.
Агиляр сказал, что он может двигаться сам, при условии, если они пойдут не очень быстро. Форестер взял жерди от носилок и соорудил из них то, что он назвал волокушей.
— Индейцы на равнине используют такие штуки в качестве транспорта, — объяснил он. — Они вполне обходятся без колес, и мы тоже обойдемся. — Он улыбнулся. — Правда, они приспосабливают для этого дела лошадей, а у нас только люди, но мы все время будем идти вниз.
