— Это малярия?.. — улыбнулся Германик, силясь казаться весёлым.
— Нет, это не малярия… — торжественно ответил врач. В чёрных глазах на мгновение мелькнуло почти незаметное беспокойство. — Есть много болезней, ещё не известных науке врачевания. Но не беспокойся! — он предостерегающе вскинул руку. — Для каждой болезни есть лечение. Ты непременно излечишься!
Сириец сосредоточенно рылся в мешке из козлиной кожи. Наконец извлёк оттуда пучки высохших растений, корешки причудливой формы и кору деревьев. Он сложил эти пряно пахнущие предметы на низкий столик у ложа Германика.
— Вели приготовить отвары из этих трав. Пей трижды в день, и вскоре почувствуешь облегчение. И молоко. Много молока!
— Молоко?! — непритворно удивился Германик. — Разве я младенец? Вот уже более двадцати лет я не пью ничего, кроме вина, бодрящего дух и укрепляющего тело.
— Пей молоко, — прошептал врач. — Заклинаю теми богами, которым ты поклоняешься: пей молоко!
Он упал на колени и на четвереньках отполз к выходу, не переставая кланяться и подметать пол рыжей бородой. Германик следил за ним краем глаза, и в груди больного осела неприятная горечь.
Несколько дней спустя Германику стало хуже. Его непрерывно тошнило, и никакие травы не унимали жжение в груди. Снова послали за лекарем. Но напрасно закованные в железо и кожу легионеры искали его по запутанным улочкам Антиохии: странный лекарь исчез бесследно.
И тогда Германик понял! Понял, почему так дрожали пальцы врачевателя и почему был испуган его взгляд. Понял, почему нестерпимо жжёт в груди и почему нужно пить молоко.
Германик затрясся в припадке нервного смеха, переходящего в конвульсивные рыдания.
— Перед отъездом я обедал у Тиберия!.. — хрипло и растерянно прошептал он. — Слишком много пряностей было в вине, которое цезарь настойчиво лил в мою чашу. Слишком горьким и мутным было оно!
Агриппина, сидевшая у ложа мужа, испуганно вздрогнула. Она упала на колени и мучительно всмотрелась в лицо Германика. Странные лиловые пятна покрывали исхудавшие бледные щеки полководца. Неизбежность смерти просвечивала сквозь поблекшие голубые глаза.
— Тиберий подло отравил тебя! — отчаянно вскрикнула Агриппина. И тут же её взгляд осветился надеждой. — Но ты вылечишься! Много времени прошло с того дня, когда ты обедал с Тиберием. Яд оказался недостаточно силён, чтобы причинить смерть. Я найду самые лучшие противоядия, которые только есть в Сирии…
— Поздно… — надрывно простонал Германик. — Я понял, что хранилось в ларце, который Тиберий прислал Гнею Пизону. Отрава! Пизон день за днём вливал её мне в пищу, ибо так повелел ему Тиберий.
