Кондрат ходил по берегу довольный, размахивал дареным топором, крепко сжимая в руке старое, но надежное топорище. «Не с того Стенька начинал и не тем кончил, – думалось. – Но топором умел махнуть над Волгой! Лады…»
А беглый поп-расстрига день и ночь строчил прелестные письма во многом числе:
«…От Кондратия Булавина и от всего войска походного, от Пристани вниз по Хопру и Дону атаманам-молодцам! Ведомо им чинить, чтобы по всем станицам всем верстаться и быть готовыми, конными и оружными; и одной половине в поход, а другой быть на куренях. В котору станицу прийдет сие письмо, та б станица была готова в тот час к походу. Для того, что зло на нас помышляют, жгут и казнят напрасно злые бояре и немцы. А ведают они, атаманы-молодцы, как деды их и отцы стояли прежде за Старое Поле. А ныне те злые супостаты Старое Поле ни во что почли. А ему, Булавину, запорожские казаки все, и Белгородская орда, и иные орды слово дали, что быть с ним заодно. Сын за отца, брат за брата, друг за друга держаться и стоять крепко. А ежели кто сему письму будет противен, тому казаку и беглому будет смертная казнь.
Списав сие письмо, посылать наскоро по городкам, на усть Бузулука, и на усть Медведицы, и вниз по Дону…»
Полетели письма белыми голубями не токмо вниз по Дону, а во все стороны, от Волги до Днепра. Запылали боярские усадьбы на Слободской Украине, на Тамбовщине и под Воронежем – не зальешь.
День и ночь приходили ватаги мужиков в Пристанской городок с ружьями, топорами, пиками и дрекольем. Приходили и безоружные, а то – с бабами и беглыми девками, а которые невенчанные, тех поп-расстрига венчал на скорую руку. Крестил не распятием, пистолью.
Великий поход на Черкасск близился. А Васька Шмель в эти дни не находил себе места, по родным местам душой изболелся. Весна билась у парня в крови, он не спал по ночам, сторожил каждый шаг атамана.
– А до Мурома мы дойдем, батька?
Ночами вокруг Пристанского городка, по всему широкому лугу на десятки верст, горели тысячи костров, шевелилось и звенело оружием несметное войско. Зарево вставало небывалым рассветом.
Кондратий тоже не спал ни днем, ни ночью, дел всяких у него было невпроворот.
– Ежели и дальше так дело пойдет, Василий, так и до Мурома дойдем, дай срок!
Не успел царь Петр Алексеевич с Северными походами управиться, припугнул шведов, а от них новое смущение: король Карл на союзников пошел, начал к российским пределам с запада подбираться.
Ни дня, ни ночи покоя царю. И каналы копать нужно, и верфи строить, и пушки лить. А допрежь того за порядком в домашнем обиходе следить, коллегии учреждать, бороды стричь, мужика к царской работе приучать.
