Страстная ненависть исказила черты лица Роды, рот судорожно оскалился, блеснули зубы.
— Да будет проклят Старый Человек, да будет проклят тот, кто вывел нас сюда, на горе и нищету, кто бы он ни был! Но мы вернемся! Раньше или позже, но мы вернемся!
Мы слабее вас, это правда, но зато нас наверняка намного больше. Вряд ли вас там много в ваших пещерах!
Марк спокойно положил ему руку на плечо.
— Уймись, Рода! — сказал он. — Поверь: все это твои собственные выдумки. Та сторона Луны необитаема. Люди живут на Земле. Иное дело, было или не было преступлением прививать род людской здесь. Но тут уж ничего не поделаешь: свершилось.
— Вот именно! Свершилось! А чтобы не пересвершилось, чтобы мы не вернулись, ты являешься сюда и твердишь нам старые сказочки про Землю! Да! Чтобы мы пялили глаза на голубые небеса, на дальнюю звезду, на что угодно, лишь бы не глядели себе под ноги, лишь бы не искали здесь того, что нам принадлежит, но отторгнуто! А может быть, и вас там шерны взялись донимать? Отыскали тайные проходы к вам, нападают и притесняют? А? Что скажешь? И тебя сюда послали, вспомнили о нас, жалких потомках какого-нибудь изгнанника или преступника, которого попы нас заставляют почитать, чтобы мы под твоим геройским водительством воевали с шернами в их собственной стране ради вашей пользы! Недаром ты первым делом объявил поход!
Рода давился словами, метал их исступленно, ненавидяще, с горькой издевкой в горящих глазах. Напрасно Марк пытался прервать этот поток. Ожесточившийся умник ничего не хотел слушать. Что ему ни говори, он отмахивался, убежденный, что только ему ведома подлинная правда, только он один ей защита.
Наконец Марку поднадоело.
— Что тебе от меня нужно? — резко спросил он.
— Чтобы ты не морочил голову народу, который и так одурачен поповскими сказками, — твердо ответил Рода. — Чтобы ты не плел небылиц насчет Земли, не внушал людям неутолимых и туманных печалей. Нам и так здесь туго приходится, и нечего ради забавы направлять наши взоры к небесам и толковать о смехотворной лжеродине, куда вовек не ступит наша нога. Вот чего я требую. И если ты хочешь, чтобы я поверил в твою добрую волю, укажи нам дорогу в ту страну, где вы живете.
— А если я откажусь?
— Тогда между нами война не на жизнь, а на смерть.
— Даже если я помогу вам одолеть шернов?
— Даже если ты поможешь нам одолеть шернов. Потому что своими небылицами ты причинишь нам на будущее больший вред, чем это удалось бы шернам.
