В тот день я задержался в редакции допоздна.
Когда собрался уходить и уже закрыл в сейф диктофон с венской кассетой, погода окончательно испортилась. Из кабинета на шестом этаже, окнами выходившего на мрачные, закоптелые глухие стены литейного цеха завода «Большевик», было видно, как запузырились лужи на неровном асфальте, как поспешно раскрывались зонтики и торопливо бежали к станции метро люди, застигнутые июньским ливнем. Дождь с короткими перерывами лил со вчерашнего вечера, нагоняя тоску и напоминая об осени. Вот так оно всегда: не успел отцвести, отгреметь яростными и радостными весенними грозами май, как ненастный июнь, теперь все чаще случавшийся в нашей киевской жизни, напоминал, что время неумолимо бежит вперед.
Непогода застала врасплох – обычно крыша машины надежно уберегала от превратностей окружающей среды, да сегодня я отдал «Волгу» в золотые руки Александра Павловича, механика от бога – худого, согбенного, в чем только душа держится, 50-летнего умельца с автобазы легковых автомобилей горисполкома. С ним меня связывала давняя дружба не дружба, но глубокое взаимное уважение. Александр Павлович был холост, одинок, честен, любил свои железки (они у него блестели как новенькие, хотя отмывал он их иной раз часами – бензином да стиральным порошком, не жалея времени), не терпел бездельников и спокойно относился к начальству, знал себе цену. Я был за его спиной как за каменной стеной во всем, что касалось автомобиля…
В редакции уже практически никого, кроме дежурной бригады, не осталось, даже не с кем было сгонять партию-другую в шахматы, чтоб убить дождливое время.
А ливень шумел, гремел орудийными раскатами, небо, черное как уголь, раскалывалось на сотни осколков, когда гривастая молния освещала мрачный пейзаж.
Позвонил домой: Натали отсутствовала, что, впрочем, было обусловлено заранее – ее пригласили знакомые в «Театр на Подоле», что в двух шагах от дома, на Андреевском спуске.
Когда дождь по моим наблюдениям стал стихать, я решительно поднялся – не сахарный же, в конце концов, не размокну, а тут сидеть можно до второго пришествия, – раздался телефонный звонок.
– Привет, как там театр? – спросил я, уверенный, что это Натали возвратилась после спектакля и интересуется, куда это муж запропастился.
– Здравствуйте… Театр?… Вы знаете, что мы были в театре? – услышал я незнакомый и, как мне показалось, растерянный девичий голосок.
– Простите, куда вы звоните?
– Романько, Олегу Ивановичу.
