Она с трудом преодолела ступеньки, ведущие к входной двери. Прошла целая вечность, прежде чем в ответ на ее звонок открылась дверь.
– Привет, Беа, – поздоровалась Анна, серьезно усомнившись в этот момент в своем рассудке. Что ей здесь надо? Неужели она и в самом деле собралась рас сказать Беатрис о своих переживаниях? Совершенно серьезно хотела спросить кузину, можно ли за два дня забеременеть и родить здорового мальчика? Или, может, она собиралась между печеньем и чаем поинтересоваться у кузины, что она думает по поводу путешествий во времени? Однако отступать было поздно. – Извини, что так неожиданно нагрянула к тебе, но...
– Ну что ты, какая ерунда, заходи. – Беатрис улыбалась. – Твой визит давно назрел. Ты же еще не видела наш дом. К тому же благодаря тебе у меня появился прекрасный повод не гладить белье.
Она сняла с Анны вязаный жакет, повесила его в шкаф и провела гостью в гостиную. Не успела Анна оглядеться в комнате, как ее взгляд тут же как магнитом приковала к себе картина, висевшая над диваном. Это был триптих без рамы. На темном фоне в черных и синих тонах горела разделенная на три узких, вытянутых в высоту холста оранжевая дуга, словно две перевитые между собой ленты, издалека напоминающие рыбу. Или широкий поток раскаленной лавы.
– Что это за триптих? – поинтересовалась Анна, ощутив болезненный укол, который чувствовала каждый раз, когда кто-то обладал картиной, которую она с удовольствием хотела бы иметь на стене собственной квартиры. Это была самая настоящая зависть в чистом виде. – Впечатляет.
– Да, нам тоже нравится, – кивнула Беатрис. – Это триптих гамбургской художницы Хайди Хеннинг.
Анна пожала плечами. Имя ей ничего не говорило, но это дело поправимое. На то и существует интернет.
– А у нее есть название?
– Да, она называется «Запутанная жизнь».
«В самую точку», – подумала Анна, вдруг спохватившись, что на мгновение напрочь забыла о цели своего визита. Теперь же все вопросы и страхи опять обрушились на нее, причем с удвоенной силой. Сердце заколотилось, руки вдруг стали влажными от пота. «Запутанная жизнь» – это прямо о ней. На самом деле триптих, безусловно, должен был бы принадлежать ей.
– Присядь же наконец, – дружелюбно пригласила Беатрис. – Выпьешь чаю?
– Да, с удовольствием, – кивнула Анна и села на диван. Она молча наблюдала, как кузина достала чашки из шкафа и насыпала на тарелочку печенья. Беатрис показалась ей более округлившейся и грузной, чем раньше. – Извини за вопрос: Беа, ты поправилась?
