Лорд Эмсуорт вспомнил. И вспомнил, что этот адский план зародился вовсе не в голове его сестры, леди Констанции. Предложил его Бакстер, а леди Констанция только одобрила. Он воспользовался вновь обретенным пенсне, чтобы сквозь его стекла гневно уставиться на своего секретаря, — не в первый раз за последние месяцы в нем шевельнулось подозрение, что этот субъект становится дьявольски несносен. Бакстер позволяет себе лишнее, много берет на себя, превращается в сущую язву. Он с удовольствием избавился бы от него. Но где найти замену? Вот в чем была беда. При всех своих недостатках Бакстер абсолютно компетентен. И тем не менее несколько секунд лорд Эмсуорт позволил себе помечтать о том, как он уволит своего секретаря. И столь велико было раздражение, что он, возможно, сделал бы какой-нибудь практический шаг в этом направлении, но тут дверь библиотеки открылась, пропуская еще одну незваную особу. При виде этой особы его сиятельство забыл свои воинственные намерения.
— А… доброе утро, Конни! — сказал он виновато, точно мальчишка, которого застигли в кладовой с банкой варенья в руках. Почему-то сестра неизменно оказывала на него вот такое воздействие.
Из всех, кто заходил в библиотеку в течение этого утра, новоприбывшая смотрелась наиболее привлекательно на самый строгий взгляд. Лорд Эмсуорт был высок, сухопар, костляв; Руперт Бакстер был плотного сложения, а к тому же его физиономию несколько портила детская припухлость, которую нередко сохраняют смуглые молодые люди со скверным цветом кожи; и даже Бич, при всем его благообразии, и Фредди, при всей его худощавости и стройности, на конкурсе красоты высокого места не заняли бы. Но леди Констанция Кибл и правда приковывала к себе все взоры. Это была величественная красавица сорока с лишним лет. Ее отличали прекрасный широкий лоб, белоснежные ровные зубы и осанка императрицы. Глаза — большие, серые, кроткие, что, кстати, вводило в заблуждение, ибо никто из близко знавших леди Констанцию не применил бы к ней эпитет «кроткая». Хотя она была достаточно мила, пока ей ни в чем не перечили, в тех редчайших случаях, когда кто-то решался чинить ей помехи, она тут же уподоблялась Клеопатре, вставшей утром с левой ноги.
— Надеюсь, я не помешала, — сказала леди Констанция, сияя улыбкой. — Я заглянула просто напомнить тебе, Кларенс, что днем ты едешь в Лондон встретить мистера Мактодда.
— Я только что сказал лорду Эмсуорту, — сообщил Бакстер, — что автомобиль подадут в два.
