– Но ведь рано или поздно ваш отец об этом узнает.
– Ну и пусть. К тому времени я стану звездой мировой величины, и ему просто нечем будет крыть.
– Вас-то, может быть, и нечем, а вот меня он наверняка будет крыть самыми последними словами.
– А вы-то здесь при чем? Какое вы к этому имеете отношение?
– Я познакомил вас с Джорджем Каффином.
– Верно, старина, именно вы. Я и забыл. Должен был с самого начала вас за это поблагодарить. Ну что ж, до свидания. Завтра мне с утра пораньше на репетицию «Спроси у папы», так что я поскакал. Забавно, что эта штука называется «Спроси у папы», – именно спрашивать у папы я и не собираюсь. Понимаете меня? Ну, хоп-хоп!
– Хоп-хоп, – печально отозвался я, и он исчез. Я бросился к телефону и набрал номер Джорджа Каффина:
– Послушайте, Джордж, что это еще за история с Сирилом Бассингтон-Бассингтоном?
– Какая история?
– Он утверждает, что вы дали ему роль в своем спектакле.
– Дал. Всего несколько строк.
– А я только что получил из дома пятьдесят семь телеграмм, где мне приказывают всеми правдами и неправдами и близко не подпускать его к сцене.
– Мне очень жаль. Сирил как раз тот типаж, что мне нужен для этой роли. Все, что от него требуется, – играть самого себя.
– Но, Джордж, старина, войдите в мое положение. Моя тетя прислала его ко мне с рекомендательным письмом, так что она потом с меня спросит.
– Вычеркнет из завещания?
– Тут дело не в деньгах. Но… впрочем, вы не знакомы с тетей Агатой, так что мне сложно вам объяснить. Дракула и Цезарь Борджиа – просто бойскауты по сравнению с моей тетей; когда я вернусь в Англию, она меня со света сживет. У нее ужасная манера заявляться без приглашения рано утром, когда я еще сплю, и читать натощак мораль.
– Ну так не возвращайтесь в Англию. Оставайтесь здесь – может, станете президентом.
– Но, Джордж, старичок…
– Спокойной ночи!
– Джордж, послушайте…
– Вы пропустили мою последнюю реплику. Я сказал: «Спокойной ночи!» Возможно, вам, праздным богачам, спать не обязательно, но мне к утру нужно быть бодрым и свежим. Будьте здоровы.
Мне стало очень горько: на всем свете у меня не осталось ни единого друга. Я был настолько подавлен, что не выдержал и постучал в дверь комнаты Дживса. Я никогда такого себе не позволяю, но мне казалось, что настало время, когда каждый честный человек должен прийти на помощь нашей партии, и Дживс мог бы сплотиться вокруг молодого хозяина, пусть даже для этого ему и придется прервать сладкий сон.
