Публика, среди которой большинство, вероятно, поставило на Океанский Бриз, одобрительно взревела. Старикан Биттлшэм подбежал к высокому полисмену, печально наблюдавшему за развитием событий, и начал что-то убеждённо ему доказывать. Полисмен дёрнул себя за ус и доброжелательно улыбнулся, но остался стоять на месте. Старикан, запыхавшись, вернулся ко мне.
— Чудовищно! — воскликнул он. — Этот человек практически угрожает меня убить, а полисмен отказывается вмешиваться! Он заявил, что это одни слова! Слова! Чудовищно!
— Точно, — согласился я, но моя поддержка почему-то его не утешила. Теперь центр сцены занял товарищ Батт. Его голос гремел, как иерихонская
труба, каждое слово было отчётливо слышно, но тем не менее он не произвёл на толпу должного впечатления. Мне кажется, он говорил слишком бесстрастно — или беспристрастно — я всегда путаюсь в этих словах. После зажигательной речи Бинго публике хотелось чего-нибудь особенного, а не общих рассуждений о правом деле рабочего класса. Беднягу Батта стали освистывать. Внезапно он умолк, не закончив фразы, и уставился на старикана Биттлшэма.
Толпа решила, что он иссяк.
— Сосунок! — выкрикнул чей-то голос.
Товарищ Батт встрепенулся, и даже с того места, где я стоял, было видно, что глаза его мстительно заблестели.
— Ах! — вскричал он. — Вы можете смеяться, товарищи, вы можете ухмыляться и презрительно пожимать плечами, но позвольте мне вас заверить, что рабочее движение ширится с каждым днём, с каждым часом! Да, оно распространилось даже на так называемое высшее общество! Возможно вы мне поверите, когда я сообщу вам, что здесь, сегодня, на этом месте, в наших рядах присутствует один из выдающихся деятелей рабочего движения, племянник того самого лорда Биттлшэма, который вызвал ваш справедливый гнев всего несколько минут назад!
И прежде чем несчастный Бинго успел сообразить, что происходит, Батт протянул руку и дёрнул его за бороду. Она оторвалась в одну секунду, и должен вам честно сказать, что, хотя речь Бинго произвела на публику небывалое впечатление, она сравниться не могла с тем успехом, который сейчас выпал на долю Батта. Я услышал изумлённый возглас лорда Биттлшэма, а затем все звуки потонули в громе аплодисментов. Я хочу отдать Бинго должное: несмотря на кризис, он не растерялся и действовал смело и решительно.
Схватить товарища Батта за тщедушную шею и попытаться открутить ему голову было для малыша делом одной минуты. К несчастью, прежде чем он успел добиться желаемых результатов, печальный полисмен повеселел, словно по волшебству, и кинулся вперёд, а через несколько секунд уже пробирался сквозь толпу, держа Бинго за шиворот правой рукой, а товарища Батта — левой.
