— Если не возражаете, я зайду на минутку, — весело сказал он. — Мне надо сообщить вам одну изумительную новость.
И он скользнул мимо меня и исчез в гостиной. Когда я запер дверь и присоединился к нему, он стоял у окна и читал каблограмму тёти Агаты, хихикая самым непотребным образом.
— Наверное, мне не следовало читать чужих телеграмм, но я увидел своё имя и не удержался. Знаете, Вустер, мой старый друг, всё это смешно, спасу нет. Не возражаете, если я выпью? Огромное спасибо, и прочее, и прочее. Хотите, посмеёмся вместе? Гаффин дал мне небольшую роль в его музыкальной комедии «Попроси папу». Блеск, знаете ли! Я, знаете ли, чувствую себя на седьмом небе!
Он залпом опрокинул виски и продолжал говорить. Казалось, он не обратил внимания, что я не заплясал от радости.
— Знаете ли, я всегда хотел стать актёром, знаете ли, — сообщил он, — но мой добрый, славный папан не соглашался ни за какие деньги. Стоило мне заикнуться на эту тему, он начинал вопить как резаный. Вот почему я приехал в Америку, если хотите знать. Если б я пошёл на сцену в Лондоне, кто-нибудь тут же настучал бы на меня папану, поэтому я всё обмозговал и сказал, что поеду в Вашингтон подучиться на дипломата. Здесь мне никто не помешает!
Я попытался вразумить придурка.
— Но рано или поздно ваш отец всё узнает.
— Подумаешь! К тому времени я буду доброй, славной звездой. У него язык не повернётся меня ругать.
— Зато со мной он не станет церемониться.
— Вы-то здесь при чём? Какое отношение вы имеете к моей театральной деятельности?
— Я познакомил вас с Джорджем Гаффином.
— Это верно, старичок, это верно. Совсем забыл вас поблагодарить. Ну ладно, мне пора. Завтра с утра репетиция «Попроси папу», так что мне надо выспаться. Чудно, что я собираюсь играть в «Попроси папу», когда именно этого я не собираюсь делать. Вы поняли, что я имел в виду? Что? Что? Ну, пока-пока!
— До свидания, — сказал я и проводил придурка до двери. Затем я кинулся к телефону и позвонил Джорджу Гаффину.
— Послушай, Джордж, как насчёт Бассингтон-Бассингтона?
— Что насчёт Бассингтон-Бассингтона?
— Он говорит, ты дал ему роль в твоей пьесе.
— Ах, да. Несколько строк.
— Но я только что получил пятьдесят семь каблограмм из дома, где меня просят и на пушечный выстрел не подпускать его к сцене.
— Прости, но Сирил именно тот, кто мне нужен. Ему просто придётся сыграть самого себя.
— Послушай, Джордж, старина, для меня это — нож острый. Моя тётя Агата прислала ко мне этого придурка с рекомендательным письмом, и она решит, что во всём виноват я.
