Сибирцев снова пожал плечами, как бы спрашивая, при чем тут он-то.
– Вы, вероятно, знаете его, Мишель.
– Вполне возможно. Но кто это, если не секрет?
– От вас у меня нет секретов, – подчеркнул ротмистр. – Это некто Сивачев из отдела шифровальщиков.
– Сивачев? – протянул Сибирцев. – Каков он из себя, напомните.
Ротмистр натянуто улыбнулся одними губами.
– Каков? – повторил он. – То-то и оно, что никаков. Рост средний, черты лица правиль-
ные, глаза серые. Подпоручик… Впрочем, я готов его предъявить вам очно.
– Если это необходимо… – Сибирцев вздохнул. – Но в чем должна заключаться моя миссия? Опознать и все? Или еще что-нибудь?
– Главная неприятность в том, Мишель, что в числе людей, которых он знает, он назвал и вашу фамилию.
– Ну какая ж это неприятность? – удивился Сибирцев. – Вполне вероятно, что по долгу своей службы этот ваш шифровальщик – так? – знает многих, в том числе, не исключено, и вас, и самого Григория Михайловича. Вы же понимаете, что такое штабная работа? Знать все и обо всех. К сожалению, немало народу по какой-то абсолютно для меня непонятной причине считают необходимым вмешиваться в сугубо ваши прерогативы. Вы не можете мне объяснить, почему? Что это, особая какая-то страсть или всеобщее помешательство на почве шпиономании?
– Возможно, вы правы, Мишель, – сухо заметил контрразведчик. – Но мне не хотелось бы углубляться в абстрактные рассуждения. Поставьте себя на мое место, и вы поймете, что поводов для беспокойства, если не сказать жестче, более чем достаточно.
– Согласен. Однако и вы, господин ротмистр, поставив себя на мое место, сочтете себя, мягко выражаясь, оскорбленным. Полагаю, что мой послужной список дает мне право так думать. Покойный адмирал…
– Оставим покойного.
– Есть немало других, включая нашего атамана, а также хорошо вам известного полковника Скипетрова. Я уж не говорю о Дмитрии Леонидовиче Хорвате, Вологодском, Путилове, Калмыкове, наконец. Вот видите, я называю вам самых разных людей, у которых вам нетрудно навести обо мне справки. И потом, почему я должен в чем-то оправдываться? – Сибирцев неприязненно смотрел на Кунгурова.
– Мне не оправдания нужны, Мишель, – примирительно сказал Кунгуров, видимо, названные фамилии произвели на него впечатление, – а ваша помощь. Вы меня неверно поняли.
– Помощь – другое дело, – сразу остыл Сибирцев. – Еще коньяку?
– С удовольствием, – буркнул Кунгуров, – только, с вашего позволения, не такими лошадиными дозами.
