– Ты вообще когда-нибудь раньше курила? – возмущенно бил меня по спине Дима.
– Не помню, – ответила я сквозь кашель. Коронный номер я исполнила под занавес. Когда весь коллектив более-менее напился, а я уже окончательно была в кондиции и решила рубить правду матку, Дима настойчиво стал предлагать мне уединение в тиши одной из дачных комнат. Я почувствовала в тот момент странную обиду на жизнь, встала и громко спросила:
– Ты хочешь переспать со мной? Прямо здесь и сейчас?
– О чем ты? – зашикал он на меня и попытался увести в угол. Я пьяно пошатнулась, но не поддалась.
– А ты знаешь, я не против. Ты – начальник смены, я девушка, которая три месяца отстояла на дальних воротах. Так что уже поэтому я не против секса с тобой. Куда идти? – я обернулась, как бы ища выход.
– Прекрати, – покраснел, как рак Шаров.
– А что? Разве это не так? Я здесь сегодня ощущаю себя рабыней, которую уже продали и которой уже осмотрели все зубы. И я весь вечер старательно уговариваю себя, что ты мне дико нравишься.
– А что, на самом деле я тебе отвратителен? – уперся в меня остекленевшими от бешенства глазами.
– Нет, что ты. Я уже себя почти уговорила. Потому что я девушка честная и буду спать с тобой только из любви. Только вот я до сих пор не определилась, из любви к чему. Потому что если говорить честно, тебя я совершенно не знаю. Ты строишь нас по утрам, и то не каждый раз. У тебя красивые глаза и очевидно хорошая потенция. Кажется, еще есть жена. Так, я ничего не забыла? Ах, да. Ты меня хочешь и не скрываешь это ни от кого. Приятно.
– Ларка, отползай, – зашипела над ухом Зайцницкая. Но я еще не все сказала.
– Ты знаешь, Димочка. Я думаю, что на самом деле мое сердце гораздо ценнее моей жопы. Сегодня у тебя есть права только на филей. Потому что я не могу сказать точно про тебя ничего кроме того, что мне нравится, когда ты кладешь мне руку на коленку. Больше никаких чувств. Только соображения рентабельности.
– Ты все сказала? – сквозь зубы спросил он.
– Все, – кивнула я. – Пошли трахаться. А хочешь, увольняй меня. После такого количества спиртного мне все по барабану.
– Прекрасно, – кивнул он и оттащил меня куда-то проспаться. Я мало чего помню дальше. По-моему, я долго плакала кому-то в жилетку, потом мне даже стало плохо. Одно несомненно, никакого секса не было. Ни с кем. Когда я наутро вспомнила обо всех тех дровах, что наломала, мне стало еще хуже. Похмелье, помноженное на чувство вины и страх остаться без работы.
