– Я с ума сойду. Еще восемь часов. Как ты это выносишь?
– Я спиваюсь. Зимой после уличных постов всегда отхожу только после коньяку, – поделилась та главным секретом.
– Мне ж нельзя! Вот мука. У-у-у-уу!
– Не плачь. Ты должна быть как кремень. Если правильно сможешь зарекомендовать себя, то будешь стоять потом на нормальных постах. У нас вообще-то женщин на ворота редко ставят. Там сдохнуть можно.
– Тогда почему я? – совсем было уже возмутилась я.
– Ты – новенькая. Тобой сейчас все самые сложные дырки будут затыкать. Видишь, ведь поставили на восьмое марта. И на ворота.
– Мне пора, – вдруг опомнилась я, глядя на стремительно убегающие стрелки часов.
– Удачи, – пожелала Дашка и я отправилась досматривать ужасные холодные и грязные машины посольства. Валя, как я потом узнала, в тот день перевалил на меня работу, которую обязаны выполнять двое. Я осмотрела неразличимую мною серую липкую массу мартовского автотранспорта и к семи вечера просто упала в раздевалке. Ни чай, ни стопка коньяку не спасли меня. Я почти уснула, когда меня растолкали незнакомые охранники и объяснили, что в раздевалках спать не положено. В метро я висела на поручнях и отрубалась, а на моей ветке мне даже уступили место. Что, интересно, такого ужасного выражало мое лицо, что мне, совершенно очевидно небеременной молодой даме уступили место.
Максим встретил меня плачем. Он был голоден, зол и обижен, и как настоящий мужчина устроил мне истерику с разборкой, забыв все, о чем мы с ним вчера договорились. На следующее утро я, совершенно никак не отдохнувшая, в семь утра заступала с Валей, тоже усталым и, не смотря ни на что, вымотанным, на смену в тем же самым воротам. К следующему утру у меня кончилось молоко.
– Первая расплата за право получать деньги, когда все честные российские граждане голодают, – подвела промежуточный итог категоричная Марго.
– Зато не надо будет больше сцеживаться, – попыталась меня порадовать сердобольная Аля.
– Хорошо, что хоть полгода покормила. Все-таки Максик уже – такой богатырь, – нашла нужные слова Зайницкая. После этих первых двух дней я смотрела на нее с гораздо большим уважением, чем до того. Если она выдержала несколько лет работы в подобной структуре, значит она значительно сильнее меня. Еще пара смен на воротах, и я сдамся.
– Не сдашься. Они всегда так делают. До первой зарплаты вываливают на тебя весь ужас, а потом откатывают немного назад. Через пару месяцев человек плотно сидит на денежной игле и уже сам боится, что его выгонят.
