– Настоящий бронхит, как же вы так умудрились? – поинтересовалась тетенька-терапевт с некрасивым лицом и красивыми добрыми глазами на нем.
– Понятия не имею, – честно ответила я.
– Беречься надо, – пожурила она, но в голосе слышалось понимание того, что сейчас не то время, когда возможно хоть от чего-то поберечься.
– Стараюсь, – ответила я и побрела вслед за ней в комнату с кучей кушеток и компьютерных экранов, которые смешно булькали и шуршали.
– Ложись, – махнула мне в сторону одной из кушеток докторша.
– Что это? – спросила я, располагаясь.
– Допплер. Сейчас подсоединим к животику датчики и будем измерять жизненные показатели. Ты только лежи и не дрыгайся.
– Хорошо, – легко согласилась я и попыталась отключиться. Экраны булькали, беременные, все как на подбор с очень больших сроками, дремали, и я перестала отслеживать время.
– Хочешь журнальчик? – разбудил меня кто-то. Я сонно помотала головой и снова попыталась отрубиться.
– Нет, не спи. Нельзя, – растолкали меня опять.
– Почему? – не поняла и обиделась я, – мне же плохо.
– Когда ты спишь, у тебя ребенок тоже спит. Совсем не шевелится. Будут очень плохие показатели.
– Ладно, я попробую, – согласилась я и стала листать журнальчик. Буквы сливались и через секунду разбегались в сторону. Скоро мне все надоело и я решила полюбопытствовать, зачем я, собственно все это делаю. В смысле, чего мы ждем.
– А какие должны быть результаты и когда? – спросила я.
– Ну… Вообще мы меряем активность ребеночка по десятичной шкале. Обычно на это уходит от сорока до шестидесяти минут. Но вам мы дадим полежать подольше, – заботливо заверила меня она так, словно я сама напрашивалась поваляться на их дурацкой кушетке.
– Нет, спасибо. Я лучше бы уже пошла, – выступила капризным тоном я. Они переглянулись, потом одна поправила мне одеяло и сказала:
– Ну еще чуть-чуть полежи.
– Что-то не так? – предположила я. – Что-то с ребенком?
– Мы не можем пока сказать точно. Просто он у вас маловато шевелится.
– А вот это что? Ту-ту-ту? – ткнула я пальцем в динамик.
– Сердце.
– Ну вот! – приподнялась и вгляделась в экран я.
– С сердцем все в порядке, слава Богу. Но в норме индекс шевелений ребенка должен равняться от одной десятой до единицы. А у вас пока три и пять.
– И что это значит? – напряглась я.
– Пока ничего. Надо долежать еще полчасика. Может, показатели выровняются. – Она поправила датчики на моем пузе и отошла, а я полчаса мучилась неизвестностью и думала о том, что сама накликала себе проблем, бегая под дождем в стрессовом и депрессивном состоянии. Если бы не это, я могла бы тоже сейчас, как моя соседка, ворчать:
