Интересно, эта женщина испорчена или она меня любит, пожалуй, и поэтому считает все естественным? Я, во всяком случае, играю здесь роль идиота.
Неожиданно вспыхивает свет.
– Oy! – раздается одновременно в соседних комнатах.
Кстати: Мушиноглазый при этой своей бережливости скорее переплачивает, чем экономит. Жильцы все время пробуют, горит свет или нет. При этом чаще всего забывают о выключателях, уходя из гостиницы, – со мной это бывало – и возвращаются в полночь. Тем временем свет горит в номерах с пяти вечера до полуночи.
– Я приготовлю тебе чашку чая, Анн-Клер.
– Ты очарователен. Помочь тебе?
– Нет, сиди спокойно, как сидишь. Это так прекрасно, что ты здесь. У тебя такая чудесная фигура, когда ты вот так сидишь в кресле. Это придает мне сил приготовить чай.
Когда я разливаю чай, она говорит:
– Зачем нам две чашки?
– Я ведь тоже хочу выпить чаю, как ты думаешь?
– Глупышка. Одной чашки хватит для нас обоих. Один раз отопьешь ты, другой – я. Садись в кресло, а я сяду к тебе на колени, только смотри не пролей чай на меня.
Все это она произносит так естественно, словно говорит: «Нет ли у тебя зеркала, я хочу причесаться».
Затем она мягко соскальзывает мне на колени и прижимается ко мне. Кладет щеку на мое плечо и рукой обхватывает мою шею.
– Мы будем играть в голубков.
– Это еще что?
– Я буду тебя кормить – вот так. Откуси хлеб у моего рта. Ой, глупышка, ну вот, пролил чай.
– Не сердись!
– Да нет же!
– Слушай, Анн-Клер, этот чай плохой.
– Ужасный. Он отдает какао. Оставим его. А что теперь будем делать?
– Расскажи мне что-нибудь.
– Тебе не кажется, что возле камина очень жарко? Она, не говоря ни слова, встает и садится на постель.
Такая фигура!..
Мсье Жак, мой второй сосед, кричит:
– В чем дело, Люсьенна, ты даже не снимаешь шляпы?
– Анн-Клер, ты не хочешь стать моей маленькой подружкой?
– Ну конечно же, глупышка.
– Я имею в виду – вся, целиком. Она молчит.
– Хочешь?
– Гм…
– Погасить свет?
– Гм…
Я выключаю свет.
– Ты любишь меня? – Она сжимает в руках мое лицо.
– Я очень тебя люблю… ты любовь моя… ты милая… ты…
– Сейчас же зажги свет!
– Почему?
– Я не хочу. Я передумала.
– Почему ты не хочешь? Я тебя очень люблю. Разве я не сказал это?
– Я еще невинна. Включи свет. Я зажигаю свет.
– Ты очень сердишься? – спрашивает она покаянно.
– Ну вот еще!
– Нет, ты сердишься, а я этого не хочу. Погаси свет. Я подчиняюсь.
– Подожди, Monpti. Боже мой, это же смешно. Больше всего мне плакать хочется. Не прикасайся ко мне. О Боже! О Боже! Лучше опять зажги свет.
