Хороший признак.
Поджарый господин, прислонившись к карте на стене, ковыряет в зубах, мужчина пополнее сидит за письменным столом и пишет. Он смотрится как палач перед казнью, рядом с ним – виселица.
– Мсье, я пришел по объявлению.
– У вас есть документ о том, что вы – водолаз?
Я протягиваю ему мое свидетельство об оспопрививании.
– Что тут написано?
– Тут написано, мсье, что такого водолаза, как я, мсье, вы еще в жизни не видели, мсье. Я подводник и надводник, s'il vous plaît, это моя специальность.
Худощавый тоже заинтересовался и подошел, теперь они оба разглядывают мое свидетельство.
Служебная печать городского врача производит впечатление.
– Вы раньше тоже были водолазом?
– Уже моя мама была водолазом.
– Где вы работали?
– На Дунае. Он в десять раз шире Сены, даже в двадцать, если уж быть точным.
– Где?
– Повсюду. Вы только посмотрите на меня в деле, господа, вы не поверите собственным глазам! На какую глубину мы опустимся? – спрашиваю я небрежно.
– Завтра в пять утра приходите на набережную для пробного спуска.
Я ставлю будильник, чтобы он зазвонил в четыре утра, и тут же ложусь спать. Еще рано, в пансионе даже не звонили к ужину. Интересно, чем будут кормить сегодня девушек.
Строго говоря, эта водолазная история совсем не веселая шутка, впрочем, не будем торопиться с выводами. Оставим детские страхи. Меня спустят под воду, я немножко осмотрюсь, затем всплыву наверх и суну в карман пачку денег. Небольшая банка какао, килограмм сахара. Сигареты тоже нужны человеку…
Как складывается личная жизнь водолаза? Разделяют ли жена и дети его страсть к подводной работе? Какое впечатление он производит на женщин, когда выходит из воды? И что делает водолаз, если под водой ему «приспичит»? Сколько нерешенных проблем…
Я встаю уже в половине третьего и, тихо дрожа, собираюсь в путь.
Отель «Ривьера» еще храпит, кряхтит, стонет и скрежещет зубами.
«Там будет плач и скрежет зубов».[5]
Если я случайно умру, то попаду прямо в ад. Чушь. Водолазы редко умирают под водой. Да, но разве я водолаз?
В первом классе восьмилетней школы у меня было всего лишь «удовлетворительно». Не стоит…
Я должен подойти к подозрительному дощатому зданьицу на берегу Сены. Туманно.
Трое мужчин стоят неподалеку от буксира, груженного гравием, и смотрят на него. На буксире сооружено подобие хижины; оттуда время от времени выходит парень, невозмутимо сплевывает в воду и снова исчезает. Ему хорошо. Где-то звонит колокол, звук как погребальный. В эти минуты наверняка врачи окончательно отказываются от многих безнадежно больных, они говорят, бессильно разводя руками: «Все под Богом ходим!»
