– Это абсолютно не нужно, мадемуазель, я опишу вам даму. Она мне по плечо, а голова примерно вот такого размера. Я даже могу вам сказать, что это должна быть небольшая шляпка. Я считаю, что мне она должна быть чересчур мала. Я знаю это, потому что однажды я примерял шляпку дамы, о которой речь, – она была слишком мала. Лучше всего, если я примерю все шляпы. Сразу почувствую, какая из них подойдет.
Владелица магазина начинает дико волноваться.
– Пожалуйста, мы можем позднее обменять шляпу, когда ваша знакомая преодолеет первые впечатления от сюрприза. В каком жанре вы хотите, собственно, выбрать, мсье?
– Я хотел бы купить красивую, небольшую шляпку. Цена не играет роли.
– Пожалуйста, взгляните на наши шляпы.
– Вот эта мне уже нравится. Там, на каркасе, за лиловой шляпкой та, от которой виден один бант. Вот это я хочу. Сколько она стоит?
– Восемьдесят франков. Я плачу.
– Oy! – вздыхает все дамское общество и трепещет с закрытыми глазами.
В другом магазине я покупаю три пары шелковых чулок. Это намного легче: здесь я уже мог сказать, что могу обхватить рукой лодыжку дамы.
– Отель «Ривьера», – говорю я шоферу.
На перекрестке нас застопорило движение транспорта. Я выглядываю в окошко. Туман медленно рассеивается. Мы стоим как раз у магазина патефонов. Бог мой, именно у патефонного магазина.
Я что-то говорю шоферу и выхожу из машины. Через две минуты я выхожу, за мной несут патефон и набор пластинок, все это аккуратно укладывается в автомобиль, словно речь идет о младенце, которому исполнилось пять дней от роду. Музыка – важнейшее дело в жизни. Я вообще не понимаю, как я мог до этого обходиться без нее.
Любимые песни Анн-Клер я купил, среди них и «Le temps des cerises», «Сбор вишен».
В шесть я уже у гостиницы.
Я расплачиваюсь с таксистом, у меня остается пятнадцать франков пятьдесят сантимов. Зато у меня нет шляпы, я совсем про нее забыл.
Перед воротами отеля стоит морщинистый ветхий старичок. Иссохшими дрожащими руками он трет лоб, словно у него нервный припадок. Один глаз закрыт, крупная слеза выкатывается из него и на ходу чернеет, прежде чем исчезнуть в седой бороде. Это опять будет стоить мне денег.
Неожиданно старик поворачивается и идет, не дожидаясь меня. Его обтрепанные брюки выглядят как отделанные кружевами дамские штаны из девяностых годов XIX века. Я тогда еще не жил, но знаю. Во время уроков географии много об этом читал.
Старик обут в черные полуботинки – хотя они могли когда-то быть и желтыми, – и черная вода вытекает из них на уровне щиколоток.
