—Что… понимаю?
— Как живет твоя мать, а как я!.. Две большие разницы. Я так жить никогда не хотел, так что все справедливо. Каждый получает по заслугам.
Федор хотел было возразить, что мать ничего этого не заслужила — ни отчаяния, ни одиночества, ни скучной однообразной работы за гроши, — но промолчал. Отцу вряд ли пришлись бы по вкусу его возражения, а Федору неудержимо хотелось нравиться ему.
Наверное, это было подло, но за мать он не заступился.
Мать была несчастной и слабой, а он вдруг почувствовал, как выгодно быть на стороне сильного!..
— Впрочем, она всегда знала, что связывает мне руки, и все-таки держала на коротком поводке! А я не могу быть на поводке! Не могу и не хочу! И оправдываться не хочу!
Федору тогда не пришло в голову, что отец именно оправдывается, он лишь удивился, что мать «держала его на поводке»! Мать, которую даже кот Василий не ставил ни в грош и решительно не желал ее слушаться!..
— Так что я тебе ничем не могу помочь, — заключил отец неожиданно. — Денег не дам, не проси.
— Да я и не прошу, — пробормотал Федор.
— Делать ты ничего не умеешь. Машину водишь?
Федор сказал, что нет, не водит.
— Ну, вот видишь! Даже водилой тебя никто не возьмет! Валяй, учись своей истории! Научишься, поступишь в музей, будешь там пыль глотать, как мать, всю жизнь за три копейки!
— А вы… то есть у вас… какая работа?
— У меня бизнес, а не работа, — сказал отец и потянулся на сиденье, запрокинув черноволосую голову. — А это тоже две большие разницы.
— Какой бизнес?
— Мебельный, — ответил отец легко. — Салоны видел «Элитная мебель для элиты»?
Федор мебелью не особенно интересовался, но на всякий случай сказал, что видел.
— Вот то-то. Все мои! Ну, фабрики, заводики тоже. В Дмитрове сейчас фабрику перекупаю, надоело в командировки мотаться. Хотя под Москвой производство недешевое, да что теперь делать!..
— А что делать? — наивно спросил Федор, и отец засмеялся, вновь показал крепкие молодые зубы.
— Расширяться надо, говорю, олух ты царя небесного! Большой бизнес, большие планы! Я так думаю, что народ в столицу как валом валил, так валить и будет, следовательно, будет покупать квартиры и мебель, мебель и квартиры! А у меня уж все готово!
Он перестал улыбаться, посмотрел на часы, а потом в окно.
— Ну, где тебя высадить?
Федор такого поворота не ожидал. Они даже ни о чем не поговорили — только про какую-то мебель, на которую Федору было решительно наплевать! Он хотел спросить отца, почему тот ушел, почему ни разу не позвонил и перестал приходить к нему, к Федору! Ну, мать ладно, допустим, мать он разлюбил, а его, сына, тоже, что ли, разлюбил? Или просто никогда не любил? Или он не угодил ему чем-то?..
