Изучил я за три года весь набор подобных его шипений и каждое слово его матери: «Ну, прости, Котик», «Потерпи до завтра, мне было очень некогда, много работы», «Прошу тебя, одевайся», «Прошу тебя, позволь, я одену тебя», «Котик, маленький мой, нам пора. Папа вернётся, а у меня обед не готов».
Обычно я делаю вид, что не могу завязать ботинок и застегнуть пуговицы, а сам вбираю в себя её слова: «Маленький мой», «Прошу тебя», «Потерпи до завтра». Ласковый звон их прикладываю к себе. Так просто: не Котик — я, не Котикова мать говорит — моя.
Сегодня Котик встретил мать словами: «Ты купила машину?», а когда она ответила «нет», упал на спину и стал бить воздух руками и ногами.
Сейчас я вопьюсь в него ногтями и зубами, оттащу его и себя подставлю под тёплый душ её слов!
И в тот миг, когда он забарабанил по матери своими острыми кулачками, я кинулся к Котику, оттащил от неё, обхватил её. Но она тут же оторвала меня от себя:
— Ты зачем Котика бьёшь? Недозастегнувшись и недозавязав ботинок, я выбежал из детского сада во двор.
— Как я жил? — услышал я незнакомый голос. — Я хочу прожить несколько жизней.
— Меняешь профессии, женщин, места работы?
Едва различаю слова матери, но тон настораживает: нравится ей этот мужчина. Его голос и меня ловит в свои сети.
— Иду к своей цели.
Гость навис над столом, большущий. Но он не опасен, он — во власти матери. Как и я. Из-под копны чёрных волос смотрит на неё. Я знаю этот взгляд. Он — желание. «Твоё желание затмевает твой разум», — кому-то когда-то сказала мать. Сейчас таких слов она не говорит.
— Число «три» определило мою жизнь, как в сказке, — три дороги. Жизни считаю по работе. Сменил их три. Это совпало с браками — я был женат три раза. Жильё тоже менял трижды. Совсем разные жизни.
— Ты доволен ими?
— Нет, конечно. Мне всегда чего-то не хватает. Живу с третьей женой плохо, часто езжу то к первой, то ко второй.
— А они так и не вышли замуж? Он качает головой.
— Меня любят.
— И ты с ними близок?
— Да они уже старые!
— Старые?! Разве сорок лет и тридцать пять — старость?
— Откуда ты знаешь, сколько им лет?
Почему так упорно я стремлюсь проникнуть в жизнь матери? Вместо сказок, вместо игр с детьми — мать. А я — вещь в доме, как тахта, шкаф… только меня приходится время от времени кормить. Правда, с трёх лет я кормлю себя сам. Когда матери нет дома, открываю холодильник, все кухонные шкафы и ищу еду. Как мышь, сгрызаю всё, что можно сгрызть: остатки от приношений гостей, чёрствый кусок хлеба, крупу, завалявшуюся макаронину, засохший сыр. Мать редко покупает продукты. А гости, как правило, приносят не еду, а торты и конфеты… Мать — тощая, ест мало. Но, наверное, всё-таки больше меня: по-видимому, перехватывает там, где бывает. Где? Как я хочу узнать это!
