– Вот как? В чем же ты виноват передо мной? – наконец проговорила Кэтрин. Голос звучал безо всякого выражения, как отдаленное эхо в горах, но все же это был хоть какой-то ответ. Эйд с минуту лихорадочно подыскивал, что сказать, отчаянно боясь промахнуться, а потом, следуя внезапному наитию, шепнул:
– Прости, я не доверился велению своего сердца и… сам того не желая, предал нашу любовь.
Эйд надеялся, что это признание растопит лед. Она ведь тоже подавила свои чувства, позволила Алине все облить грязью, издевательски отвергла его, даже не дав возможности объясниться. Эйда снова охватила мучительная обида: ведь это хуже тривиальной измены, страшнее, опаснее любого трусливого удара в спину. Кэтрин отбросила его, как опостылевший хлам… Есть такая паучиха – «черная вдова», – она подобным образом расправляется с самцом, из которого высосала все соки.
Как могла Кэт столь жестоко все разрушить? Неужели одного едкого словца Алины оказалось достаточно? Эйд пытался найти хоть какое-то оправдание ее поведению, но тут Кэтрин нарушила молчание, развеяв в прах его чувство собственной непогрешимости.
– Ты взялся меня судить. – Она по-прежнему сидела, уткнувшись в окно, недоступная, безучастная, леденяще равнодушная ко всему происходящему.
В этой фразе Эйд прочел свой приговор, ощутил, как в воздухе повеяло смертью, и тут же решил защищаться до последнего.
– Но ведь ты тоже судила меня, Кэтти… Она тихонько покачала головой и медленно повернулась к нему. Холодный сапфировый взгляд устремился на Эйда, и он понял, что помилования не будет.
– Я просто оставила все как есть. Не устраивала тебе скандала, не упрекала, не объявляла войну – ничего.
Щеки Эйда залила краска стыда, к которому примешивалась слепая, бессильная ярость. Он готов был стереть свою возлюбленную в порошок, ведь она заставила его почувствовать себя ничтожеством. Но при этом, строго говоря, ему не в чем было ее обвинить: ничто не указывало, что Кэтрин будет пытаться заигрывать с Томом, и не было доказательств, что она была неверна своему мужу. Это были самые настоящие измышления – он просто взбесился из-за того, что их встреча, как оказалось, не имела для нее значения.
– Не будь так жестока… слышишь? То, что я наговорил, было бездоказательно и несправедливо… – выдавил из себя Эйд, пригнувшись, как побитый строптивый пес.
– Вот именно. Зато стало ясно, чего от тебя можно ждать, если что-то окажется не по тебе, – холодно отозвалась она.
