— Он плачет, потому что еще не проснулся, а характер у него спокойный.
— Тогда уложи его спать, — ответила Вигдис, — а то он перебудит всю усадьбу.
Оса взяла его на руки и хотела отнести на кровать, но тут Вигдис сказала:
— Не хочу его там видеть. Найди ему другое место. А ты, Скофте, отправляйся в большой дом и ложись спать. Я заплачу тебе, хотя этот мальчишка ничего и не стоит.
Оса положила ребенка на скамью и сама села рядом. Вигдис не ложилась спать этой ночью.
Оса дочь Харальда пришла к Гуннару на следующее утро, когда он еще лежал в кровати. Она попросила всех выйти из зала и села к нему на кровать. Они долго говорили в тот день. После этого разговора он встал, оделся и пошел к Вигдис.
Вигдис встала, когда он вошел к ней, бледная и испуганная. Но Гуннар мало говорил, и Оса старалась держаться к нему поближе. Он посмотрел на мальчика и сказал:
— По нему сразу видно, кто его отец.
Вигдис ничего не ответила, и Гуннар тогда продолжил:
— Мне всегда было тяжело, что у меня всего один ребенок и нет сыновей. Но сдается мне, я всегда относился к тебе с любовью и не был жесток. И думалось мне, что увижу я тебя радостной и счастливой. Но было бы лучше, если бы у меня вообще не было детей, чем видеть твой позор и знать, что по двору бегает бастард.
Вигдис отвечала:
— Да, отец, ты прав, и было бы лучше, если бы у тебя вообще не было дочери.
Гуннар ничего больше не сказал и ушел.
Время шло, и в Вадине все было спокойно. Во дворе работало мало человек, и Гуннар и его работники редко выезжали из усадьбы. Гуннар очень тяжело переживал свой позор и быстро состарился, согнулся и иссох.
Мальчик остался в доме. Оса ухаживала за ним и очень к нему привязалась. Но Вигдис относилась к сыну безо всякой любви и не дала ему никакого имени. Она была очень печальна и никогда не выходила за пределы усадьбы Вадина.
Однажды Вигдис с Осой были заняты выпечкой хлеба. Мальчик вбегал и выбегал из дома; ему в то время было два года. Оса замесила два маленьких хлеба и показала их ребенку. Она хотела испечь их для него. Мальчик так обрадовался, что принялся бегать вокруг женщин и спрашивать про свои хлеба и нечаянно опрокинул опару. Вигдис подхватила сына, потрясла его и ударила. И при этом она сказала:
— Всегда от тебя одни беды.
Малыш закричал и заплакал, и Вигдис отнесла его на скамью.
— Сиди здесь, — сказала она, — и замолчи. Я не хочу слышать, как ты плачешь из-за пустяка.
Она вернулась к тесту и молча стала работать, но вскоре сказала Осе:
