– И никакие смазливые особы тебе не попадались, Бампер? Может, стюардесса какая? Или красотка из офиса?
– Я слишком стар, чтобы заинтересовать их, Сеймур. Но знаешь, что я тебе скажу? Когда я смотрел на всех этих цыпочек, мне приходилось управлять машинами вот в такой позе. – Тут я встал и проимитировал движения регулировщика, сдвинув ноги крест-накрест.
Сеймур откинулся назад, и громко и пискляво захохотал. Руфи подошла поближе, посмотреть, что случилось.
– Покажи ей, Бампер, пожалуйста, – выдохнул Сеймур, вытирая слезы.
Руфи ждала, многообещающе улыбаясь. Да, ей сорок пять, но тело у нее крепкое, золотистые волосы, и она очень привлекательна – другой такой сексапильной бабы я не видал. Она ведет себя так, что я всегда понимаю: это ради меня, но не показываю вида. Почему? Да потому, что она – одна из тех, кто живет на моем участке, и еще оттого, как все они ко мне относятся. Я знаю, что у некоторых моих пронырливых коллег есть немало любовниц, но ни одна из них не живет на их участках. Я уже давно решил для себя, что буду восхищаться ее сдобными булочками с почтительного расстояния.
– Я жду, Бампер, – сказала она, уперев руки в крутые бедра.
– Со мной было еще кое-что смешное, когда я регулировал движение, – сказал я, меняя тему. – Так вот, стою я себе, дую в свисток, одной рукой размахиваю, а другую держу перед собой ладонью вверх. И тут ко мне подходит старая леди лет восьмидесяти и роняет мне на ладонь пухлое такое письмо, а потом спрашивает: «Скажите, пожалуйста, офицер, сколько будет стоить отправка такого письма?» И вот я стою, машины растянулись аж до Олив-стрит, теперь уже обе руки в стороны, а на ладони письмо. Ладно, думаю, черт бы тебя побрал, делаю я пятки вместе, руки в стороны, покачался направо-налево, как весы, и говорю: «Это будет стоить двадцать один цент, мэм, если отправлять авиапочтой». А она мне: «О, спасибо, офицер».
Сеймур снова захохотал, Руфи рассмеялась, но все стихло, когда мне подали еду. Я ослабил пояс, чтобы насладиться завтраком. Меня раздражает, когда живот упирается в край пластиковой стойки.
Тут на Сеймура навалился поток заказов, и минут десять мне никто не мешал, за исключением Руфи, которой все хотелось убедиться, что у меня достаточно еды, что яичница хорошо взбита, а заодно и потереться об меня бедром или еще чем-нибудь, так что я с трудом сосредоточился на третьем бутерброде.
Еще один посетитель за стойкой допил свою вторую чашку кофе, и Сеймур заторопился к нему.
