Его лицо расплылось в улыбке.
– Очень хорошо, мисс Джессамин. Да-да, очень хорошо. – Он похлопал ее по руке и скосил глаза на своего нынешнего господина.
Пожав руку старику, Джессамин повернулась к хозяину и хозяйке, спустившимся с крыльца, чтобы с ней поздороваться.
– Миссис Эванс, для нас большая честь принимать вас, – пророкотал мистер Берк.
– Разрешите предложить вам выпить с нами чего-нибудь прохладительного, – добавила его сестра.
– Благодарю.
Сделав книксен, Джессамин последовала за хозяином в боковую галерею – когда-то любимое место отдыха ее отца в жаркую погоду. Розовый садик подступал здесь к самому дому, огибая изящный фонтан, привезенный ее родителями из свадебного путешествия по Италии. Окно ее спальни выходило именно в эту часть сада.
Старая стряпуха Кассиопея, жена Аристотеля, принесла сервировочный поднос с лимонадом и множеством угощений, которые могли бы соблазнить даже Виндзорскую Вдову[2]. Джессамин украдкой улыбнулась Кассиопее, и та, молча кивнув, удалилась на подобающее для слуг расстояние, став рядом с мужем.
Гостья со вздохом сделала глоток лимонада. Ричард Берк принялся рассказывать о каком-то богатом добытчике из Колорадо, и этот рассказ не вызывал у Джессамин особого интереса. Но тут… О, уж не Сократ ли, брат Аристотеля, ее бывший грум, идет по тропинке со стороны конюшен? Его дядя много лет был главным грумом в Сомерсет-Холле. Отец привез Сократа, когда ей было шесть лет.
Но зачем Сократ идет сюда? Неужели не понимает, что она и так встретится с ними со всеми попозже?
– То есть это была очень выгодная сделка, – закончил Берк свой рассказ.
Джессамин вопросительно взглянула на хозяина.
– Ох, простите, сэр, но, кажется, я не совсем понимаю.
– Видите ли, Чарли Джоунс…
Чарли Джоунс? Ее кузен Чарли? Джессамин почувствовала, что нервничает. Будь у нее сейчас под рукой карабин Шарпса, она бы немедленно зарядила его, взвела курок и направила на цель.
– …И Чарли отдаст мне в обмен за Сомерсет-Холл тысячу акров прекрасной земли у железной дороги в Колорадо. Он собирается, пока не начался сезон лихорадки, забрать отсюда двух-трех лучших жеребцов и несколько кобыл, а остальных лошадей хочет отправить на живодерню.
Пустить животных под нож? Погубить ее любимых лошадей, славу Сомерсет-Холла? К черту Чарли! Этот подлый ублюдок наверняка решил завладеть Сомерсет-Холлом и его племенной книгой, раз сделал такое заманчивое предложение. Ее отец, чтобы сохранить конюшню во время войны, не жалел сил – возил контрабандой фураж из Сент-Луиса, прятал лошадей, даже давал взятки обеим сторонам конфликта.
