— Тишина, ни звука, — прошептала Маргет, — но она где-то здесь, я знаю, что она уже близко, моя греза.
Любовь вскружила мне голову, я полетел к Маргет, легкий, как дыхание, обнял ее, крепко прижал к груди — она не оттолкнула меня! — и поцеловал, пьянея от счастья. Маргет вздохнула, закрыв глаза, и молвила с выражением безграничного блаженства:
— Я так люблю тебя, я истомилась, ожидая тебя.
Она трепетала от каждого поцелуя, во мне же разыгралась такая буря чувств, что все прежние человеческие переживания показались мне холодными и слабыми по сравнению с тем, что доступно духу.
Невидимый, неосязаемый, освобожденный от плоти, прозрачный, как воздух, я тем не менее удерживал Маргет в объятиях и, казалось, мог подняться с ней в воздух. И это была не иллюзия, а реальность. Ощущение изумило своей новизной, я и не подозревал, что дух мой так силен Я еще освою этот ценный дар, воспользуюсь им, проверю, на что способен.
— Чувствуешь ли ты, как я сжимаю твою руку, дорогая? — спросил я Маргет.
— Конечно, чувствую.
— А мой поцелуй?
— Что за вопрос! — засмеялась Маргет.
— А мои руки, когда я сжимаю тебя в объятиях?
— Ну, разумеется. Какие странные слова!
— Мне хотелось вызвать тебя на разговор, чтоб услышать твой голос; он для меня словно музыка, Маргет, и я…
— Маргет? Маргет? Почему ты называешь меня так?
— Ах ты маленький страж приличий, ревнительница собственности. Требуешь, чтоб я звал тебя госпожа Реген? Боже мой, я полагал, что мы покончили с условностями.
— . Но почему ты должен так меня величать? -недоумевала Маргет.
Пришел мой черед удивляться.
— Почему? Пожалуй, нет других причин, кроме той, что это твое имя, дорогая.
— Мое имя? Ну и ну! — Маргет капризно вскинула прелестную головку. — В первый раз его слышу!
Я обхватил ладонями ее лицо и заглянул ей в глаза — не шутит ли? — но они были сама искренность и простодушие. Не зная, что сказать, я брякнул наугад:
— Любое имя, что тебе по нраву, будет мило для меня, невообразимо прекрасная, обожаемая! Каким именем мне звать тебя? Прикажи!
— Ну и повеселился же ты, вызвав меня на разговор, как ты выразился. Как меня называть? Да моим собственным именем, и не величай меня госпожой.
Я все еще терялся в догадках, но это меня не тяготило: чем дольше игра, тем лучше, тем приятнее.
— Тебя зовут, — начал я, — тебя зовут… Забыл, вот досада! Ну, скажи сама, дорогая.
Она залилась звонким, переливчатым, как птичья трель, смехом и легонько стукнула меня по уху.
