Дилани была рада хотя бы раз поговорить обо всей своей семье. Фиби была самой умной. Она получила степень бакалавра, потом магистра и уже была на полпути к степени доктора, хотя ей было только двадцать шесть лет. Она была биохимиком, и Дилани считала, что когда-нибудь Фиби найдет лекарство от рака или сделает что-то еще столь же важное. В Нью-Йорке жила Брук, художница. У нее была квартира в Сохо и крупный контракт с какой-то галереей. Она занималась тем, что создавала работы из старых техасских флагов, автомобильных номерных знаков и клаксонов. Конечно, это не были красивые пейзажи и натюрморты, но сейчас она была невероятно популярна. Следующей была Тайлер, названная по имени города, в котором ее зачали. Тайлер уехала в Голливуд, чтобы стать актрисой. Сейчас она играла служанку в популярной «мыльной опере», и всего за два месяца ей удалось продвинуться от улыбок и кивков в ответ на шутки до того, чтобы давать советы по вопросам любви своему ветреному хозяину. Письма фанатов сыпались на нее дождем.
– Просто дайте ей десять лет, и она получит «Оскара», – с гордостью заявляла Дилани.
Еще две сестры оставались дома. Шестнадцатилетняя Эвелин, сокращенно Эви, была спортсменкой, получавшей высшие награды во всех видах спорта, в которых она участвовала, но плавание было тем, что должно было привести ее на Олимпийские игры.
– Только ни говори, что она тренировалась в каком-нибудь большом вонючем ручье, – пошутил Лукас.
Дилани рассмеялась. Это не было на нее похоже. Обычно она ощетинивалась, когда кто-то отпускал подобные шуточки. Но с Лукасом было иначе. Хотя они с ним выросли в совершенно разных условиях, это не мешало Дилани ощущать какое-то родство с ним.
Наконец была еще пятилетняя Эшли.
– Пятилетняя?!
– Мамина последняя уступка, папин последний шанс. Он еще раз хотел попробовать родить мальчика, – рассказала Дилани семейную шутку.
– Полагаю, Эшли еще не продемонстрировала свой талант.
Дилани кивнула.
– Но, по-моему, в ней есть понемножку от каждой из нас. Личико как у ангела, острый ум. Когда папа хочет наказать ее, она королева трагедии. Для нее расплакаться легче, чем вот это. – Дилани щелкнула пальцами. – Она все делает с удовольствием. Вот она с папой смотрит передачу по телевизору или во дворе играет в мяч. Но пройдет два часа, и вот она уже помогает маме печь печенье. Она чудесный ребенок. – Дилани подняла глаза и увидела, что Лукас пристально смотрит на нее. Опять. Каждый раз, когда она поднимала глаза, он так на нее смотрел.
