Рейчел изумленно смотрела в эти глаза: обычно такие называют карими, но эти золотые блестки в серо-зеленой глубине, поразительно четкая черная каемка вокруг радужки, удивительные глаза, способные сразить наповал.
Эти глаза рассматривали ее столь же внимательно.
– Я знаю, кто вы, – проговорил всадник. – Миссис как-вас-там?
Он бросил поводья на шею лошади и наклонился вперед. Его взгляд спустился от темно-рыжих волос Рейчел, от ее пылающего лица вниз, к открытой шее в вороте клетчатой рубахи, к высокой груди. Переместился еще ниже, остановился на джинсах, там, где они собрались в складки у паха.
– Вы – та особа, которая возиться с фермерами арендаторами.
Рейчел почти не слышала его слов. Известный оборот «раздевает взглядом» внезапно открылся ей в своем буквальном значении. Этот взгляд, который внимательно исследовал ее, открыто говорил о том, что ее хотят заполучить. В самом грубом сексуальном смысле. В постели. Этому человеку было плевать, что она все понимает. Когда она гневно выпрямилась, в его ярких глазах блеснула искра интереса.
– Бринтон, миссис Бринтон, – выговорила Рейчел непослушными губами, покраснев до корней волос. Надо было бы заправить рубаху, но она удержала себя от этого, хотя с неудовольствием сознавала, что выглядит неряхой. – Кто-то перекрыл нашу дорогу, и мы не можем проехать к себе.
Он по-прежнему смотрел на нее в упор. Осведомился:
– Вы из менонитов или что-то в этом роде? – И тут же с ноткой нетерпения добавил: – А где ваш муж?
Она чувствовала, как в висках гулко стучит кровь. Подняла руки к воротнику, прикрыв локтями грудь, и ответила едва слышно:
– Я принадлежу к квакерам.
Рейчел Гудбоди Бринтон было двадцать шесть лет – прелестная женщина среднего роста с несколько несовременной, соблазнительно округлой фигурой, сейчас лишь отчасти скрытой под пропыленной рабочей одеждой. Характер у нее был резкий, как у многих рыжеволосых людей, но обычно ей удавалось с ним справляться – помогали твердые религиозные Убеждения. Она была вдовой, но не могла заставить себя произнести слово «вдова». Этого человека не касается, замужем она или нет. И почему обыкновенный взгляд так ее унизил, почему с этим ничего нельзя поделать?
– У нас в кузове груз, помидорная рассада, которую надо посадить сегодня же, иначе она погибнет. – Ей было противно слышать собственный голос и сознавать, что лицо у нее пылает. – Нам необходимо проехать через эти ворота.
– Езжайте назад, на шоссе. Дорога закрыта.
