Николь лишь кивнула в ответ, боясь, что если произнесет хотя бы звук, то разревется тут же в коридоре. Встреча с Маркусом оказалась для нее настоящим испытанием. Она не ожидала, что одного только взгляда на это стройное, гибкое тело будет достаточно, чтобы расклеиться и позволить воспоминаниям об их прежней близости вырваться из-под контроля.
Как она и предполагала, в отведенной ей комнате все было приготовлено, багаж разобран: белье аккуратно разложено на полках комода, верхняя одежда развешена в шкафу. На то, чтобы привести себя в порядок и переодеться, Николь оставалось больше часа, и она вполне могла бы прилечь и отдохнуть, но сейчас ей было не до отдыха. Их с Маркусом короткая встреча показала, что все это время, вопреки здравому смыслу, где-то в глубине души она продолжала надеяться, что он по-прежнему испытывает к ней нежные чувства и у нее еще есть шанс вернуть его. Но теперь она воочию убедилась, как несбыточны были эти надежды. Для Маркуса она всего лишь расчетливая авантюристка, приехавшая в Лас-Веридас за богатым мужем: именно так он думал в тот день, ровно год назад, когда встречал ее в аэропорту…
Изо всех сил толкая тележку со своим багажом, Николь вглядывалась в снующих вокруг людей, безрезультатно пытаясь различить среди них знакомое лицо. Самолет приземлился вовремя, а вот Леонора, похоже, пунктуальностью похвастаться не могла.
― Сеньорита Хант. — Мужской голос с местным акцентом назвал ее по имени.
― Да? — Она обернулась, поднимая глаза на стоящего перед ней незнакомого мужчину.
― Я — Маркус Пераца. Добро пожаловать в Венесуэлу. — Он произносил традиционные в подобных случаях слова, но при этом ни в голосе, ни во взгляде не чувствовалось ни капли теплоты.
Вероятно, именно с таким лицом приветствуют грешников, попадающих в ад, подумала Николь.
― Спасибо. — От такого приема она несколько растерялась — Я очень рада быть здесь. — Николь сделала паузу. Ей казалось, что вот сейчас он скажет, что Леонора ждет их в машине или что она отошла и скоро вернется. Но он молчал. — Разве Леонора не с вами?
― Ваша мачеха осталась дома с моим отцом. — По-прежнему ни капли приветливости в голосе. — Меня попросили встретить вас. Машина ждет на улице.
Он отобрал у нее тележку и устремился к выходу. Она засеменила следом, пытаясь подстроиться под его широкий, уверенный шаг. Николь ожидала более теплого приема и сейчас чувствовала себя не в своей тарелке рядом с этим незнакомым человеком, демонстрировавшим полнейшее равнодушие к ее особе.
