– Но? – подбодрил ее Брэнд тем же мягким тоном. Миссис Ладлоу выдохнула.
– Она тревожилась о прошлом, о своей сестре Ханне. Хотела узнать, что с ней произошло.
– Все считают, что она сбежала с мужчиной.
– Мисс Ганн говорила, что это ложь и что она намерена это доказать.
– Кто сказал ей, что это ложь?
– Она не говорила, а я не настаивала. Это ведь не мое дело, не так ли? Она была моей хозяйкой.
– А что, по мнению мисс Ганн, случилось с Ханной? Ее глаза метнулись к двери, словно в надежде, что кто-нибудь войдет и положит конец расспросам.
– Она не сказала, – в конце концов ответила его собеседница.
Брэнд не узнал ничего нового, за исключением того, что миссис Ладлоу не верила, что Эдвина страдала забывчивостью или слабоумием! Конечно, она могла просто защищать хозяйку, которая хорошо к ней относилась, но Брэнд так не думал. Ее негодование казалось абсолютно искренним.
Он сделал глоток кофе, прежде чем осторожно продолжить:
– Вы не выдали никаких тайн, миссис Ладлоу. Эдвина рассказывала мне обо всем этом в одном из своих писем. И я бы сказал, она показалась мне такой же нормальной, как и мы с вами.
– Она писала вам? Брэнд кивнул.
– Когда это было?
– За несколько недель до несчастного случая. Меня не было в городе, и письмо я получил только после похорон. А почему вы спрашиваете?
– Когда я нашла мисс Ганн возле лестницы, ее пальцы были в чернилах, но ни я, ни констебль не нашли никакого письма.
Вот это уже было кое-что новое, первое указание на нечто необычное.
– Еще только один вопрос, – сказал Брэнд. Когда женщина взглянула на него с беспокойством, он заколебался. Ему не хотелось пугать ее. Хотелось завоевать доверие, чтобы она рассказала обо всем, что знала. У него еще будет возможность поговорить с ней. Круто изменив направление, он спросил: – Как вы делаете омлет таким воздушным?
* * *
Поднимаясь вверх по склону холма к дому, Брэнд не мог не размышлять над иронией судьбы. Когда он стал достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно, то ушел из Прайори, поклявшись никогда не возвращаться. Но все вышло иначе. Даже после смерти отец умудрился сделать так, что последнее слово осталось за ним. Согласно герцогскому завещанию Брэнд стал единственным опекуном своих сводных брата и сестры. Все ожидали, что он откажется от опекунства и передаст его своему дяде, лорду Роберту, но Брэнд не мог этого сделать. У Роберта не было ни желания, ни возможности управлять делами Эндрю, зато у Брэнда они были, и он намеревался сделать своего сводного брата достойным великого имения.
