на голове, она глубоко вздохнула и погрузилась в свои думы.
Она была самой обычной девушкой, с совершенно заурядной внешностью. Ничем — абсолютно ничем — не отличалась она от других послушниц. Все они носили черные одеяния и белые апостольники. Так отчего же Голос избрал именно ее, Марту?
Между ними должна существовать какая-то связь! Девушка непрестанно думала об этом — и иного разумного объяснения случившемуся не находила. Видимо, когда-то в прошлом они знали друг друга.
Сначала, три года назад, Марта думала, что к ней возвращается память. Тогда ее Голос еще не был Голосом. Она видела картины, какие-то смутные образы, которые ничего ей не говорили. Она уже не могла припомнить, когда же эти картины и видения стали обретать форму слов и жизнь ей начал отравлять Голос. Девушка пыталась подавить его, но не в состоянии была жить в вечном напряжении. Вчера вечером она впервые попыталась установить с Голосом непосредственную связь, но никогда больше не решилась бы повторить этот опыт. Это было слишком опасно.
И слишком странно! История эта была столь удивительной, что в нее просто невозможно было поверить!
Может быть, Голос был лишь плодом ее воображения. Может быть, ее мозг был поврежден куда сильнее, чем ей казалось. Может быть, она так и не оправилась после того страшного несчастья и теперь медленно сходила с ума. Может быть, ее — для ее же блага — надо упрятать в сумасшедший дом.
Он не был прирожденным убийцей; однако, убив однажды, мог совершать это снова и снова. На самом деле он непременно должен был сделать это опять! Его сознание было вполне подготовлено к этому.
По телу Марты пробежала дрожь. Девушке стало жутко. Нет, даже ее воображение не могло быть столь буйным. Подумав так, она торопливо вышла из своей кельи.
Мать-настоятельница прервала беседу с отцом Хоуи и ободряюще улыбнулась сестре Марте, когда та вошла к ней в комнату. Девушка была молода, однако благодаря своим спокойным, сдержанным манерам казалась старше своих лет.
— Марта! — воскликнула мать-настоятельница и жестом предложила ей сесть.
Марта прошла через всю комнату и опустилась на стул, на который указала ей пожилая женщина.
Девушка сидела спокойно, ее руки свободно лежали на коленях, а чистый взгляд серых глаз был устремлен на отца Хоуи.
Это был низенький человечек с длинным худым лицом и живыми голубыми глазами под черными густыми бровями; в глазах этих всегда горел яркий огонек. Задолго до того, как стать священником, отец Хоуи был врачом и не переставал внимательно наблюдать за Мартой с той самой минуты, как впервые был допущен к девушке в лазарет. Мать-настоятельница была вылитой копией маленького священника, только в женском обличье; она была несколькими годами моложе отца Хоуи, но всякий, кто видел их вместе, сразу же понимал, что эти люди связаны кровными узами. Марта знала, что священник и мать-настоятельница — брат и сестра.
