— Джил назвал какую-то прислугу опекуном состояния своего сына? Не странно ли это?
— Вместе со мной, не забывайте!
— Ах да! И это тем более странно. Два таких разных человека выбраны заботиться о состоянии ребенка. Если что с ним случится, по английским идиотским законам она сможет даже приобрести дворянский титул! И когда кончается это право опеки?
— В день его совершеннолетия.
— Если он не умрет раньше. Тогда все права за вами обоими. Что же сделало простую гувернантку опекуншей богатого наследника?
— Наверное, ее заслуги в воспитании юного лорда.
Грей сразу же пожалел, что дал втянуть себя в беседу о Деборе Вейман. Самым простым способом уклониться от скользкой темы было бы перевести разговор на внешность гувернантки.
— Даже не могу вспомнить, как выглядит эта дама, — схитрил Грей. — Может, вы опишете мне, миссис Елена, ее внешний облик?
Елена дала волю своему едкому, весьма ироничному языку. Но ее наблюдения были точны.
— И этим бесцветным видом она так смогла привлечь ваше внимание? Удивляюсь вам, лорд Грей, — завершила Елена свой рассказ.
Прежде чем Грей сообразил, что ей ответить, за дверью будуара прозвучал вкрадчивый голос:
— Надеюсь, я не помешал вам?
Грей поднялся, чтобы приветствовать Эрика Перрина. Он был ровесником Грея, яркий брюнет, гораздо темнее своей черноволосой супруги, и удивительно красив. Он был всегда улыбчив, но его улыбка была лишь данью вежливости, а не происходила от доброжелательности характера. Эрик был достаточно «цивилизован», чтобы обмениваться любезностями с любовниками своей супруги, но, естественно, какой-либо теплой дружбы между ними не могло существовать. В его широкой улыбке торчало достаточно острых клыков, готовых вонзиться сопернику в горло. И у Эрика и у Грея не было оснований нравиться друг другу, но поводом их вражды была как раз не Елена, а их общая работа в министерстве иностранных дел. Грей перешагнул на одну ступень по должности выше Эрика, а такие люди, как Эрик Перрин, этого не забывают.
Грей, сославшись на неотложные дела, поспешно удалился. В течение нескольких минут после его ухода в будуаре царило молчание. Елена медленно потягавала шерри из своего высокого бокала. Перрин плеснул себе в стакан коньяку.
— Ты рано вернулся сегодня, — нарушила затянувшееся молчание Елена.
Перрин пожал плечами и занял место на софе, еще хранящее тепло Грея.
— Все-таки женатый мужчина может иногда рассчитывать на тихий уютный вечер в домашней обстановке?
