Когда их взгляды скрестились на мгновение, на нее хлынул такой поток голубого ясного света, подобный чистому источнику с горного ледника, что ей стало как-то не по себе. Они оба отвернулись друг от друга. И больше она уже не решалась смотреть ему в глаза. В них была ясность, но не было теплоты. Был интерес, но не было простого живого чувства. Кот, оказавшийся среди беспечных пташек и не торопящийся выбрать себе подходящую добычу, вел бы себя точно так же.
Но Дебора вновь попыталась успокоить себя, развеять всякие подозрения. Будь мистер Грей агентом лорда Кендала, он не стал бы тратить время на чаепитие с девицами в пансионате. Он бы действовал в открытую — жестко, грубо, бесцеремонно. Этот же джентльмен, спокойный, благожелательный, вероятнее всего, был именно тем самым, кем он представился мисс Хейр. Ей нечего бояться. Только почему он вдруг как-то странно улыбнулся, когда она случайно перехватила его взгляд. О чем он подумал в этот момент?
Грей поздравил себя с удачной идеей лично явиться в пансионат и войти в доверие к этой девице. Сначала он намеревался захватить ее силой. Предварительный разговор с мисс Хейр заставил его поменять план действий. Не было никакого сомнения, что хозяйка школы встанет грудью на защиту своей протеже. Она вполне могла бы решиться вызвать констебля и преследовать похитителей с упорством истинно британского бульдога. Менее всего Грей желал огласки того, как он намерен расправиться с мисс Вейман.
Наблюдая за Деборой, он все больше убеждался, что имеет дело не с вражеской шпионкой, а со странным созданием, вдруг потерявшим чувство реальности. Ее нетрудно будет запугать до смерти. Грей был уверен, что пройдет день-два, и она раскроет перед ним все секреты, и он выведает у нее все, что ему требуется. В глубине души Грей даже немного пожалел, что ему придется обойтись с ней так жестоко. Не в его характере вести войну с беззащитной женщиной. Но он сразу отбросил в сторону подобные рассуждения. То, что у нее такой простодушный вид, совсем не доказывало, что она невиновна. Уже сам факт похищения Квентина говорил об обратном. Преступление было налицо.
Дебора коснулась пальцами бровей, стараясь хоть как-то облегчить мучившую ее головную боль, и уронила непривычные для нее уродливые очки. Они упали на стол среди чайных чашечек и блюдец с печеньями и пирожными. Дебора, неумело изображая близорукость, стала шарить рукой по столу. Миллисент — девочка в общем незлая, но слишком шаловливая и желающая во что бы то ни стало обратить внимание гостя на себя, передвинула очки на другое место, затрудняя Деборе таким образом поиски. Неудачная шутка прошла бы незамеченной, если бы Дебора не выдала себя, сразу перехватив руку Миллисент.
