— Вы не могли справиться со своей лошадью, — с подозрением сказал Грей, разглядывая лицо Деборы при свете свечи. — Это меня удивляет. Я имел возможность убедиться, что вы прекрасная наездница.
— Благодарю вас, — сказала Дебора и поджала губы. Она заранее решила говорить как можно меньше.
Грей нахмурился, чувствуя неискренность ее тона.
— Что случилось на самом деле, Дебора? Вы что-то сказали этому Ли и заставили его следовать за собой после того, как застигли его с моей сестрой? Чем вы могли подействовать на него?
Он догадывался, что вся эта история — сплошная ложь от начала до конца, но доказательств у него не было и он не имел права обвинять ее ни в чем. Дебора перевела дыхание и вновь повторила:
— Как я уже рассказывала, мы с Мэг скакали рядом и встретили виконта совершенно случайно. Его черный жеребец накинулся на мою лошадь. Вот и все. Обычная история. О самом виконте я ничего не знаю. На мой взгляд — он милый молодой человек. Об остальном лучше спросите Ника.
В разговоре наступила тяжелая пауза.
— До меня дошли сведения, что это не первая ваша встреча с Ли. Кажется, вы очень близко знакомы.
Источником этик сведений, конечно, была Мэг. Девушка ревновала.
— Да, я знаю его. Когда занимаешься верховой ездой, то встречаешь многих молодых джентльменов. Стивен довольно хорошо известен среди любителей верховой езды.
— Стивен? — Грей удивленно вскинул брови. Дебора поняла, что он насторожился, и постаралась исправиться.
— Я слышала от Мэг, что его так зовут.
Ее глаза были чисты как прозрачный кристалл. Но эта невинность в ее взгляде ему совсем не нравилась.
— Я бы не хотел, чтобы вы общались с личностями, подобными Ли. Подумайте об этом как следует. Он хлыщ и мошенник. Если б вы знали историю его семьи, то вы не подпустили бы его к себе на пушечный выстрел.
Дебора уже достаточно наслышалась о Ли, о его семье и отвратительном поведении от Ника и от других знакомых. Все это она выслушивала молча и без возражений глотала оскорбления в адрес клана Монтегю. Но в данный момент она уже не могла выдержать.
Слова Грея укололи ее так больно, что она взорвалась. Это было уже не презрение к ее семье, это было оскорбление памяти ее матери. Ложь, которую беззастенчиво распространял о ней ее отец.
— Это все словесная шелуха, которой вы верите. Чем вам так не нравится Ли? Разве он похищал молодых женщин и подвергал их пыткам? И какое право вы имеете судить, что для меня хорошо и что плохо? Вы не мой опекун. Если я захочу встречаться с Ли и… даже стать его любовницей, вам до этого нет никакого дела.
