— Негодяй!
— А потом стал вымогать какие-то деньги, говорить, что он сообщит нашим мужьям.
— Какие мужчины все-таки мерзавцы!
— И когда приехал мой муж, мы ему сами все сообщили. Тут явился этот джентльмен и попытался шантажировать, но муж был уже в курсе и говорит: чего ты хочешь? какие тебе еще деньги? Ты от моей жены все получил, до свидания.
— Это очень любопытно. Выходит, пока он спал с твоей подругой, он был нормальным мужиком…
— Я же говорю, что все было сначала нормально. А потом он решил, что через секс получил власть над нашими душами…
— А я думаю, что дело не в этом. Я думаю, что тот восторг, который ты и твоя подруга стали испытывать друг к другу, — он не мог его разделить. Он почувствовал, что он уже вне игры. Он не мог получить от вас то, что вы получали друг от друга. А вы подсознательно уже хотели от него избавиться, он вам мешал, он стал вам не нужен. И это чувство изгоя вылилось сначала в ревность — не зря он угрожал именно тебе, доносом именно твоему мужу.
— Не знаю. Никаких особых восторгов от лесбийства я не помню. У нас между собой вообще не было сексуальных отношений. Если они появились, как такой крымский эпизод, то потом опять превратились в дружеские, и секс нам друг с другом не нужен. И не было там никакой особой любви ни между мной и подругой, ни между подругой и этим джентльменом. Ее с ним связывала только память о первой сексуальной ночи. Он был ее первый мужчина. А город-то маленький — когда она приезжала, они постоянно виделись. И поэтому иногда он приходил к ней как друг юности, а оставался в постели как мужчина. Но любви уже никакой не было.
— А любовь втроем была?
— Я же говорю: любви не было, секс был.
— Это абсолютно одно и то же. Дружба, любовь, секс. Восход солнца, гроздь винограда. Просто когда мы, бывшие советские люди, накручиваем вокруг этого прекрасного подарка жизни какие-то пошлости или проевший наши души моральный кодекс строителя коммунизма, наслаивается этот мусор — этот украл кошелек, тот настучал мужу, Каин убил Авеля. Мы ложку дегтя засаживаем в эту прекрасную бочку меда…
— Ложка дегтя у нас неизбежна.
— Я расскажу несколько чистых историй…
— Подожди. Я еще не закончил. Знаешь, что самое замечательное в групповом сексе?
— Расскажи.
— Самое замечательное в групповом сексе — это даже не сам секс, а то, что по сравнению с другими сексами он самый сексуальный секс.
— А по-моему, самое замечательное в групповом сексе — это утром проснуться вместе и хохотать, и чувствовать такую психологическую близость. Столько смеха, столько хохота, столько доверия, столько понимания, столько общего! И зачем существуют эти уродливые семьи, в которых живут вдвоем? Он ревнует ее, она ревнует его. Она гуляет на стороне, он гуляет на стороне. Зачем? Когда вот другие ощущения — азарт, близость и веселье.
