— Боюсь, мне опять приснится кошмар, — продолжала она. — Я не хочу перепугать своим криком всех постояльцев. А ты мог бы разбудить меня, как только я начну метаться и стонать.
Метаться и стонать! О Господи! Как бы он хотел, чтобы она металась и стонала, только не от кошмара, конечно…
— Думаю, при данных обстоятельствах этого делать не стоит, — проговорил он.
Грегори наблюдал, как она надевает ночную рубашку.
— Чего именно? Не спать вместе или не кричать ночью?
— Лучше ни того и ни другого.
— Но обстоятельства ведь не изменились, — удивленно протянула она. — Мы и раньше спали рядом.
Еще как изменились! Грегори знал, что у Виолетты прекрасная фигура, с того дня, как увидел ее полураздетой на берегу Миссисипи. Но после того эротического зрелища, которым он наслаждался — или мучился? — только что… Сегодня ночью ему надо держаться от нее подальше. Одеяло, в которое он завернулся, и так уже напоминает палатку, натянутую на шест.
— Ну и пожалуйста. — Обиженная Виолетта вышла из-за ширмы. — Если ты твердо решил предпочесть жесткий пол мягкому матрасу — дело твое. Просто я хотела, чтобы ты как следует выспался перед долгой дорогой.
— Я прекрасно высплюсь на полу, — успокоил ее Грегори. Не мог же он сказать, что скорее всего вообще не заснет.
Он лежал с закрытыми глазами и слышал, как она устраивается в кровати.
— Грегори?
— Да?
Несколько секунд тянулось молчание, и вот Виолетта заговорила:
— Я не знаю, как мне попросить тебя об этом так, чтобы ты не подумал… лишнего. Чтобы у тебя не создалось ложного впечатления обо мне.
— Все впечатления, которые у меня создавались о тебе, каждый раз оказывались ложными. Так чего ты хочешь?
Опять повисло молчание. Наконец Виолетта прошептала:
— Я хочу… прикоснуться к тебе.
— Что?! — Звук ее голоса еще не успел стихнуть, а он уже оказался в постели рядом с ней.
— Ты прекрасно меня слышал.
Грегори не мог в темноте видеть ее лица, но точно знал, что она упрямо вздернула подбородок. На всякий случай он решил прояснить ситуацию:
— Зачем?
— Мне… любопытно.
— Любопытство сгубило кошку, — засмеялся он.
— Знаю, — вздохнула она. — Мне не следовало просить тебя об этом. Честно. Я стыжусь себя… Просто сегодня, когда я… вошла так неожиданно, ты сидел в ванне, и… и мне захотелось прикоснуться к тебе, чтобы убедиться, что твоя кожа такая же гладкая на ощупь, как и на вид.
Грегори подавил стон и проглотил все слова, какие вертелись у него на языке. «Прикоснуться» — его мысли с этого только начинались!
