– Ты спятил, Дэвид Донелли. Отпусти меня! – воскликнула Виктория.
– Совсем наоборот. – Он зажал ей рот рукой и заставил посмотреть ему в лицо. – Я был безумен, когда имел дело с тобой. Однако, принимая во внимание обитателей здешних лесов, советую тебе прекратить этот чертов шум.
Ее глаза блеснули.
– Ты здесь единственный, кому грозит опасность.
Он улыбнулся:
– От тебя? Или банды негодяев, с которыми ты сдружилась за эти девять проклятых лет?
Ирландский акцент, придававший решительность его тону, насторожил Викторию.
– Намерен сбросить меня с утеса? – Она снова принялась вырываться, но тщетно. – Слезь с меня, ублюдок.
– Что ты делала на кладбище?
– Я не была на кладбище, – прерывисто дыша, ответила она. – Я направлялась к дому на холме, когда услышала тебя и спряталась.
– Значит, ты отправилась на раннюю прогулку? Пока на дорогах безлюдно. Верно?
– Я не обязана объяснять тебе свои поступки. Если не ошибаюсь, это частное владение. Здесь живет семья моего мужа.
– Если не ошибаюсь, семья Фаради не владеет землей, на которой мы сейчас так уютно расположились. И единственный законный муж сейчас распластался на тебе. Если только ты не пытаешься считать свидетельство о смерти, полученное мной, документом о разводе.
Она перестала бороться. Разорванный рукав блузки обнажал ее белое плечо. Она не плакала, она ни за что бы не заплакала при нем. Гордая соблазнительница, его неверная жена, в разорванном платье, с растрепанными волосами, но по-прежнему великолепная.
– Позволь мне встать, – процедила она сквозь зубы. – Ведь ты меня раздавишь.
Дэвид, поколебавшись, скатился с нее. У него все еще были заложены уши от пистолетного выстрела, и он, упершись локтем в колено, огляделся, ища пистолет. Мэг поднялась.
Ощупывая пальцем ранку на нижней губе, он оглядел Викторию с головы до ног. Она все еще тяжело дышала, и сквозь кружево блузки были видны ее груди. Проследив его взгляд, она стянула на груди порванную одежду и повернулась к нему спиной.
– Не хотелось бы думать, что ты незаслуженно получила синяки. – Он не помнил, чтобы она отличалась стеснительностью, и сейчас его это забавляло.
Она резко повернулась и посмотрела на его распухшую губу:
– Справедливости ради могу сказать, что тебе в этом свидании досталось больше, чем мне. Разве нет? И меня это радует.
– Ты так представляешь себе свидание? – Он встал, взметнув плащом листья у своих ног. – Не сомневаюсь, что могу сделать нашу встречу более интересной.
