... Фундамент, как таковой, под времянкой отсутствовал. И подвал отсутствовал. Между полом и землей – сантиметров сорок пустого пространства. Да и сам пол был сделан тяп-ляп, на скорую руку – один слой дюймовых досок опирался на балки-бревна, и поверху был прикрыт самым дешевым линолеумом – высохшим за годы существования развалюхи до ломкой жесткости. Естественно, от близкого соседства земли доски пола подгнивали. И кое-где прогнили совсем. Одну такую – прогнившую и надтреснутую – половицу Паша обнаружил сразу же, как только снял времянку прошлой осенью. По уму надо было бы отодрать линолеум и заменить доску-другую. Но поначалу как-то руки не доходили, а потом начались нелады на семейном фронте... В общем, Шикунов просто-напросто привык не ступать на опасное место. А теперь вот запамятовал, поспешил, – и банально провалился.
Черт! Паша выругался почти облегченно, освобождая конечность (слава Богу, целую и невредимую) из плена. Удалось это не сразу. И треснувший линолеум, и проломившиеся доски были направлены внутрь, и сработали, как горловина сетки-мережи – в которую рыба заходит свободно, а обратно выйти не может. Но после пяти минут возни и приглушенных матерков Хомо Сапиенс доказал-таки интеллектуальное превосходство над безмозглыми рыбами...
Из темного отверстия в полу тянуло холодком и неприятной затхлостью. Как из могилы, подумал Паша. Из раскопанной могилы... Тут же пришла непрошенная мысль – Лющенко вполне бы поместилась тут, под полом. Отодрать доски, выкопать яму, аккуратно всё заделать, – и никто даже случайно не натолкнется на останки. Паша начал размышлять, в какой части времянки можно отодрать настил незаметно... Потом спохватился – план действий продуман и принят, нечего отвлекаться. Все равно он никогда не решится вытащить из дому Лющенко – ни целую, ни по частям.
И Шикунов приступил к обеду – хлеб, консервы, две бутылки пива... Объявившийся было аппетит вновь исчез. Паша запихивал в себя куски и жевал совершенно механически, не чувствуя вкуса... Зато пиво пошло очень в тему. Он даже подумал: стоило вчера выпить стакан-другой водки, прежде чем подступать с тесаком к Лющенко. Глядишь, и сумел бы...
Впрочем, вполне возможно, что водка еще понадобится. Растворять труп в кислоте – тоже занятие с непривычки весьма нервирующее.
По большому счету, никаких дел в Александровской у Паши не нашлось.
Хотя, при желании, заняться было чем. Внутри времянка сейчас напоминала не то склад найденных вещей, не то хозяйство известного помещика Плюшкина: повсюду громоздились не распакованные картонные коробки, о содержимом многих и сам Паша не имел точного представления – после окончательного переезда из Казахстана выяснилось, что его питерская квартирка никак не может вместить все имущество, накопленное за шесть лет жизни на два дома.
