, и не измельчают. Функция их челюстей проще – оторвать подходящий по размеру кусок и отправить в желудок, где уже и происходит перетирание пищи. Соответственно, и все зубы у них однотипные. Следы именно таких зубов остались на теле. Короче говоря, даже не имея слепков зубов сивуча, можно утверждать – к смерти Берковича ластоногие отношения не имеют.
– Ваши выводы нуждаются в тщательной проверке, – не сдавался Хэммет, хотя по тону чувствовалось: слова Элис поколебали его убежденность, и весьма сильно.
– Это не мои выводы, это научные факты, – парировала Элис. – Конечно, вы можете возразить, что и отдельные рептилии имели более сложные челюсти – например, некоторые динозавры, вымершие миллионы лет назад. С другой стороны, у иных млекопитающих…
Элис говорила преподавательским тоном и Кеннеди с тоской понял, что лекция может затянуться надолго. Он энергично вмешался:
– По-моему, нам пора покинуть этот храм смерти. Иначе проспорим до ночи – слишком уж тут уютно и прохладно.
– Все равно с аквапарком дело нечисто, – упрямо сказал Хэммет. – Конечно, пойдемте отсюда…
И решительно направился к выходу.
– Макс, мне сегодня позвонил Вайсгер, – вполголоса сообщила Элис коллеге. – Очень мягко удивился, что мы с тобой до сих пор у него не побывали. Сказал, что едва ли кто-либо еще знаком с подлинной информацией о Биг-Трэйке столь же глубоко и всесторонне, как он. И добавил, что будет рад видеть нас завтра утром, – или в любое другое удобное нам время.
Кеннеди нахмурился. Старая дружба со Истерлингом отнюдь не давала «хозяину озера» права командовать агентами ФБР. И Кеннеди с самого начала собирался выдерживать дистанцию в отношениях с ним. Вообще свести эти отношения к минимуму. Но в словах Вайсгера имелся свой резон. Информирован он наверняка лучше многих. Возможно – лучше всех.
– Хорошо, – кивнул Кеннеди. – Навестим его завтра. Он встает не слишком поздно?
– По его словам – на рассвете.
– Тогда отправимся до начала дневной жары… А теперь надо двигаться, не то мистер детектив опять заблудится в здешнем лабиринте…
Трэйклейн, 25 июля 2002 года, 05:18
Горизонт на востоке светлеет, набухает красным, но солнце еще не появилось. Самый прохладный час – термометры застыли на шестидесяти четырех градусах[9].
Дом – обширный, но низкий и приземистый, выкрашенный белой краской – стоит примерно посередине между границей Трэйк-Бич и трейлервиллем под названием Пфуллэнд. Впрочем, понятие «граница Трэйк-Бич» – достаточно условное. Границу отмечает лишь щит на огибающей озеро дороге, а дома, большие и маленькие, стоят здесь почти вдоль всего побережья…
