На следующий день, после двух часов пребывания Айседоры и ее спутников на острове Эллис, иммиграционные власти отпустили их. При этом официально заявили, что задерживали по указанию министерства юстиции по причине ее долгого пребывания в России и из-за слухов о ее связях с Советами. Айседору подозревали в том, что ее использовали в качестве дружественного курьера Советского правительства для доставки бумаг в Америку.
Уполномоченный по делам иммиграции на острове Эллис Роберт Тод заявил:
— Боюсь, что не могу предъявить вам какого-либо определенного обвинения, даже если таковое и было. И если оно действительно имелось, то недостаточно обоснованное.
Помощник уполномоченного Лэндис, председательствовавший во время разбора дела, сказал, что обвинения были необоснованные.
Три выступления Айседоры в Нью-Йорке прошли с колоссальным успехом. Билеты были проданы заранее, а люди требовали еще. Выступления проходили в “Карнеги-холл”, и Айседора, окрыленная славой, танцевала в сопровождении великолепного Русского симфонического оркестра под управлением Натана Франко.
Популярность Айседоры была огромной, успехи великолепными, а она вся кипела огромной любовью к России. Куда бы она ни пошла, вокруг нее тут же собирались толпы репортеров, и она говорила им одно и то же:
— Коммунизм — единственное будущее мира!
А Есенин, взбудораженный большой дозой шампанского, собирал большую группу вокруг себя и разражался огненными речами о своей родине.
Ее последнее выступление в Бруклине тоже было сенсационным. Казалось, в Айседору вселился демон, и чем дольше она танцевала, тем больший экстаз ее охватывал. Она пребывала в полной власти своего искусства и не заметила, как костюм ее постепенно сползал с плеча, — да на такие вещи она вообще мало обращала внимания. Публика была возбуждена до предела и вызывала на “бис”.
Пианист Макс Рабинович, боясь, что Айседора может бог знает что сделать в охватившем ее экстазе, тихо ретировался.
Айседора нисколько не смутилась и, вместо того чтобы продолжать танцевать, разразилась полной энтузиазма речью, высказав все, что у нее накипело. Как позже выяснилось, кто-то прислал ей бутылку плохого шампанского — Айседора всегда выпивала бокал шампанского в антракте и всегда требовала, чтобы дирижер и менеджер пили с ней, — и все, кроме нее, сильно отравились. Ничто не могло погасить вдохновения Айседоры, и она танцевала с еще большим, чем всегда энтузиазмом.
Во время гастролей Айседоры в Америке начало, к сожалению, проявляться безумство Есенина. Он увидел, что Америка встретила его не так, как он ожидал, и почему-то грубо обвинял в этом Айседору, оскорбляя ее и страну по любому поводу. В газетах более или менее преувеличенно описывались многочисленные скандалы, но правды в этих заметках было достаточно, чтобы сделать жизнь супругов Есениных почти немыслимой.
