Нет, черт возьми!
— Пристрели его! — хрипел Лич.
Николас скрипнул зубами, закрыл глаза, собрал последние силы и неожиданно, согнувшись в поясе, зарычав от напряжения, перебросил полицейского через голову.
Лич испустил вопль, который тут же оборвался, как только его тело с хрустом ударилось о камень.
Освободившись, Николас в то же мгновение прыгнул в сторону, чтобы уклониться от нацеленного на него пистолета.
Выстрел с такого близкого расстояния прозвучал, как бортовой залп. Знакомый запах пороха.
Николас почувствовал, как горячий металл глубоко вошел в его плоть, и, хрипло вскрикнув, упал. И сразу на него навалился Суинтон. В одной руке он держал нож, а в другой — разряженный пистолет, которым действовал, как дубинкой.
Взревев от ярости и боли, Николас вскочил на ноги — животное, загнанное в угол. Глаза застилала кроваво красная пелена дикой ярости. Все доводы разума, все человеческие чувства заслонила одна единственная мысль, одна потребность. Та, которую он знавал и раньше. Убить.
Он выбил из рук полицейского нож и прижал своего врага к земле, нанося один за другим жестокие удары.
Пришел в себя он только тогда, когда почувствовал чьи то хрупкие руки, отчаянно уцепившиеся за его рукав.
— Перестань! — всхлипывая, просила девушка. — Остановись! Опомнись!
Николас отпустил жертву, выпрямился, пошатываясь. Тяжело дыша, он помотал головой, не соображая даже, сколько времени прошло. Наконец он пришел в себя.
У девушки развязаны руки. Должно быть, она воспользовалась ножом. Суинтон лежал на земле у его ног без сознания, избитый в кровь. Николас, пошатнувшись, сделал шаг назад. Даже с пулей в теле он только что уложил голыми руками вооруженного полицейского. Возможно, убил его, не имея иного оружия, кроме кулаков.
Только теперь он ощутил пронзившую плечо боль и заметил, что рукав его рубахи пропитан кровью. Он посмотрел на девушку.
Та отпустила его руку, будто обожглась, и отпрянула от него — бледная, потрясенная его зверской жестокостью.
— Ты сумасшедший, — прошептала она. — Сумасшедший.
Николас не успел ответить ей, как сверху сквозь листву на них обрушился залп крупной картечи.
Он бросился на землю, увлекая за собой девушку. Стоя на краю дороги, Такер перезаряжал мушкет Бикфорда. Рядом с ним, придерживая сломанную руку, стоял, опираясь на поваленную повозку, толстый надзиратель.
— С-сдавайтесь оба! — скомандовал паренек дрожащим голосом. — Поднимите руки вверх… тогда никого не тронем!
