Рассказы Ляо Чжая о необычайном | страница 5
В. М. Алексеев переводил «Рассказы Ляо Чжая о необычайном» в продолжение ряда лет. В его распоряжении были все издания рассказов, а к глубокому знанию языка, культуры и верований китайского народа добавлялась возможность беседовать с китайскими учеными старого толка и просто читателями и слушателями этих волшебных историй. Во времена пребывания В. М. Алексеева в Китае на его глазах происходила демократизация творчества Пу Сунлина – «перевод» старинного литературного текста на разговорный язык, превращение его в устный сказ, издание в одной и той же книге оригинала и «перевода». Процесс этот должен был повлиять на полноту осознания переводчиком как трудностей, стоявших перед ним, так и возможностей их преодоления.
В 1955 году в Китае была опубликована авторская рукопись «Рассказов Ляо Чжая о необычайном». Рассказы Пу Сунлина до первого ксилографического их издания в 1766 году расходились в списках. Единственный сохранившийся полный список относится к 1752 году. Опубликованная в 1955 году рукопись была найдена в 1948 году, после освобождения уезда Сифэн на северо-востоке Китая, в бедном крестьянском доме. Сличение надписи, сделанной Пу Сунлином на известном его портрете, со знаками рукописи, явно свидетельствует о принадлежности последней самому автору, вписавшему своею рукой также и замечания видного критика XVII – начала XVIII века Ван Шичжэня. К сожалению, обнаружена лишь часть рукописи, содержащая около половины рассказов о чудесах. В 1962 году вышло в свет подготовленное Чжан Юхэ новое, трехтомное издание рассказов, в котором сведены воедино все наличествующие комментарии и текст сверен с авторской рукописью.
На основе этого китайского издания нами сделаны необходимые изменения в переводах В. М. Алексеева при неукоснительном следовании принципу строжайшего невмешательства в них. Мы самого высокого мнения об этих замечательных переводах, радующих читателя языком и мыслью. Большой интерес и, мы бы сказали, наслаждение увидеть, с каким изяществом находит переводчик наиболее приемлемые соответствия для передачи духа выражений Ляо Чжая. «Это, с вашего позволения, моя жена», – говорит в своей учтивости старый лис («Лис выдает дочь замуж»), А вот переводчик, казалось бы, колеблется в окончательном выборе перевода китайского слова и то, желая, чтобы читатель поближе соприкоснулся с текстом, пишет: «Перед ним лежала жена, краснея, как говорится, телом» («Укротитель Ма Цзефу»), а то переводит так, как видится этот же иероглиф привычному глазу китайца во втором, переносном его значении: «Оба спавших… голые, выбежали» («Зеркало Фэнсянь»), – и наконец, еще больше раскрывает китайский текст, соединяя два этих значения: «Этот сюцай был беден, что называется, накрасно, гол – и все…» («Жены Син Цзыи»).